вторник, 26 января 2016
front toward enemy
100 вещей, которые я сделаю, когда стану злым властелином.
У моих Легионов Страха будут шлемы с прозрачными забралами, а не со сплошными, скрывающими лицо.
Проползти через мои вентиляционные трубы будет нельзя, так как они будут слишком узкими.
Мой благородный сводный брат, чей трон я узурпировал, будет казнен вместо того, чтобы томиться в тайном заключении в забытой камере моей темницы.
Мои враги будут достойны расстрела.
Артефакт, являющийся источником моей власти, не будет храниться на Горе Отчаяния за Рекой Огня под охраной Драконов Вечности. Он будет храниться в моем сейфе. То же относится к предмету, представляющему собой мое единственное слабое место.
Я не буду злорадствовать над участью моего врага перед тем, как убить его.
Когда я возьму в плен моего противника, и он скажет: «Перед тем, как ты убьешь меня, скажи мне, хотя бы, в чем дело!», я скажу: «Нет», и застрелю его. Нет, сначала застрелю, а потом скажу «Нет».
После того, как я похищу прекрасную принцессу, мы тихо поженимся гражданским порядком, а не будем устраивать помпезную церемонию через три недели, во время которой будет осуществлена финальная часть моего плана.
Я не буду применять механизмы самоуничтожения без самой крайней необходимости. Если она возникнет, это не будет большая красная кнопка с надписью «Опасно! Не нажимать». Большая красная кнопка с надписью «Опасно! Не нажимать» вызовет ураганный пулеметный огонь на того идиота, который ее нажмет. То же относится и к выключателю.
Я не буду допрашивать моих врагов в моем уединенном кабинете; маленькая гостиница далеко за границами моей страны прекрасно подойдет для этой цели.
Я буду чувствовать себя спокойно в своем могуществе. Поэтому я не буду чувствовать необходимости оставлять зацепки в виде загадок или сохранять жизнь моим более слабым врагам, для того чтобы показать, что они не опасны для меня.
Одним из моих советников будет среднестатистический пятилетний ребенок. Любые огрехи в моем плане, которые он сможет обнаружить, будут исправлены до приведения плана в действие.
Все убитые враги будут кремированы или, как минимум, в них будут выпущены несколько автоматных очередей. Их не будут оставлять как убитых у подножия скалы. Извещение об их смерти, равно как и сопутствующие этому празднества, будут отложены до конца вышеизложенных мероприятий.
Герою не будет положен последний поцелуй, последняя сигарета или любая другая форма последнего желания.
Я никогда не буду применять устройства с цифровым обратным отсчетом. Если окажется, что их использование неизбежно, я настрою исполнение на момент, когда счетчик покажет 117, и герой только начнет приводить свой план в действие.
Я никогда не буду произносить фразу «Но перед тем, как убить тебя, я хотел бы узнать одну вещь».
Если я нанимаю людей в качестве советников, я буду время от времени прислушиваться к их советам.
У меня не будет сына. Хотя его смешная, плохо спланированная попытка лишить меня власти с треском провалится, она может отвлечь мое внимание в самый ответственный момент, что приведет к катастрофе.
У меня не будет дочери. Она была бы такой же красивой, как и злой, но один взгляд на этого оборванца героя, и она предаст родного отца.
Несмотря на доказанный эффект снятия стресса, я не буду впадать в маниакальный смех. Занятый им, я могу с легкостью пропустить неожиданный поворот, который сможет устранить более внимательный человек.
Я найму талантливого модельера для создания оригинальной формы для моих Легионов Страха, вместо того, чтобы одевать их в дешевые обноски, из-за которых они будут выглядеть как римские пехотинцы, нацистские штурмовики или дикие монгольские орды. Все они были рано или поздно побеждены, а я хочу, чтобы в моих войсках царило более позитивное настроение.
Неважно, насколько я буду искушаем перспективой получения неограниченной энергии. В любом случае, я не буду потре***** энергетическое поле, большее собственной головы.
У меня будет специальный запас устаревшего вооружения, и мои войска будут учиться им пользоваться. Таким образом, — даже если герою удастся вывести из строя мой энергогенератор и сделать стандартное энергетическое оружие непригодным — мои войска не будут побеждены горсткой дикарей с камнями и копьями.
Я буду реалистично оценивать свои сильные и слабые стороны. Несмотря на то, что это лишает жизнь некоторой забавности, я, по крайней мере, никогда не закричу: «Нет, этого не может быть! Я НЕПОБЕДИМ!!!» (Обычно за этим следует мгновенная смерть).
Вне зависимости от пользы полностью неуничтожимых аппаратов, я никогда не буду их конструировать: в них всегда есть одно маленькое и практически недосягаемое уязвимое место.
Неважно, насколько привлекательны отдельные мятежники, наверняка есть некто настолько же привлекательный, кто отчаянно хочет меня убить. Поэтому, я хорошо подумаю, прежде чем отдавать приказ привести узника ко мне в спальню.
Я никогда не буду делать ничто важное в одном экземпляре. Все важные системы будут иметь дополнительные пульты управления и источники энергии. По этой же причине при мне всегда будут, по крайней мере, два заряженных пистолета.
Мой домашний монстр будет содержаться в надежной клетке, из которой он не сможет сбежать и в которую я не смогу случайно попасть.
Я буду носить одежду светлых и веселых тонов, таким образом вводя врагов в заблуждение.
Все косноязычные волшебники, неповоротливые помещики, бесталанные барды и трусливые воры в стране будут заблаговременно казнены. Мои враги, безусловно, откажутся от своих планов, не имея никакого источника комического расслабления.
Все наивные полногрудые девчонки в тавернах моей страны будут замененыугрюмыми, утомленными жизнью официантками, которые не предоставят никакой неожиданной поддержки и/или романтической подоплеки герою или его приспешникам.
Я не впаду в ярость и не убью посыльного, который принесет мне плохие новости, только чтобы показать, насколько я злой. Хороших посыльных не так уж и много.
Я не буду заставлять высокопоставленных женщин-членов моей организации носить бюстгальтеры из нержавеющей стали. Более свободный стиль одежды улучшает мораль. По этой же причине одежда, сделанная полностью из черной кожи, будет предназначена только для церемоний.
Я не буду превращаться в змею. Это не помогает.
Я не буду отращивать козлиную бородку. В старые времена она придавала людям дьявольский вид. Теперь с ней ты выглядишь как член Поколения Х.
Я не буду держать членов одной партии в одном и том же отсеке тюрьмы, тем более в одной камере. Если узник особо важен, я буду хранить единственный ключ от двери камеры у себя, вместо того, чтобы раздавать дубликаты каждому вшивому охраннику в тюрьме.
Если мой доверенный заместитель скажет мне, что мои Легионы Страха терпят поражение в битве, я поверю ему. В конце концов, он мой доверенный заместитель.
Если у только что убитого мною врага где-нибудь есть младший брат, сестра или ребенок, я прикажу найти их и убить немедленно, вместо того, чтобы ждать, пока они вырастут и накопят чувство мести в отношении меня к моей старости.
Если я вынужден участвовать в битве, я совершенно точно не буду ехать впереди моих Легионов Страха и не буду вызывать на поединок предводителя другой армии.
Я не буду ни рыцарствовать, ни рисковать. Если у меня будет мощное супероружие, я применю его как можно раньше, вместо того, чтобы держать его в резерве.
Когда моя власть установится, я уничтожу все эти мерзкие машины времени.
Когда я возьму в плен героя, я также удостоверюсь, что я схватил его собаку, обезьяну, хорька или другого ужасно умного зверька, следующего за ним, который может развязывать веревки и воровать ключи.
Я сохраню здоровый скептицизм, если я возьму в плен прекрасную мятежницу, и она заявит, что ей нравится моя власть и прекрасная внешность и что она с удовольствием предаст своих компаньонов, если я посвящу ее в мои планы.
Я буду нанимать только профессиональных киллеров, работающих за деньги. Работающие ради удовольствия обычно делают дурацкие вещи типа уравнивания шансов с жертвой для честной игры.
Я удостоверюсь, что имею четкое понимание того, кто за что отвечает в моей организации. Например, если мой генерал облажался, я не буду вынимать оружие, направлять на него, говорить «Вот цена неудачи» и внезапно пристреливать какую-то мелкую сошку.
Если советник скажет мне: «Мой господин, он всего лишь человек. А что может сделать один человек?», я скажу: «А вот что» и убью советника.
Если я узнаю, что неоперившийся юнец решил уничтожить меня, я убью его, пока он все еще юнец и не буду ждать до момента, когда он вырастет.
Я буду относиться к любому зверю, контролируемому с помощью магии и техники, с уважением и добротой: в случае его выхода из-под контроля, он тут же не бросится преследовать меня из мести.
Если я узнаю месторасположение артефакта, способного уничтожить меня, я не буду посылать все мои войска для того, чтобы его захватить. Вместо этого я пошлю свои войска для захвата чего-нибудь другого и тихо помещу объявление в местной газете.
Мои основные компьютеры будут оснащены своей собственной операционной системой, полностью несовместимой со стандартами IBM и Macintosh PowerBook.
Если один из стражников в темнице будет высказывать сочувствие по поводу условий в камере прекрасной принцессы, я тут же переведу его на менее ориентированную на работу с людьми должность.
Я найму группу квалифицированных экспертов и архитекторов, чтобы они исследовали мой замок и сообщили мне о любых секретных проходах и заброшенных туннелях, о которых я могу не знать.
Если захваченная мною прекрасная принцесса скажет: «Я никогда не выйду за тебя! Никогда, слышишь, НИКОГДА!!!», я скажу: «Хорошо» и убью ее.
Я не буду заключать сделку с демоном, а затем пытаться нарушить ее только потому, что мне нравится делать все наоборот.
Злобные мутанты и отмороженные психи найдут место в моих Легионах Страха. Однако прежде чем посылать их на задания, где требуется такт и аккуратность, я сперва посмотрю, нет ли кого-нибудь не менее опытного, кто будет привлекать меньше внимания.
Мои Легионы Страха будут обучаться основам меткой стрельбы. Любой, кто не попадет в мишень размером с человека с 10 метров, будет сам использован в качестве мишени.
Прежде чем использовать любой захваченный артефакт или аппарат я внимательно прочту инструкцию пользователя.
Если необходимо бежать, я не буду останавливаться и принимать драматических поз.
Я никогда не построю разумную машину умнее самого себя.
Моего пятилетнего советника будут просить расшифровать любой код, который я планирую использовать. Если он сделает это меньше, чем за 30 секунд, код не будет использоваться. Замечание: то же касается паролей.
Если мои советники спросят: «Почему ты рискуешь всем для этого безумного предприятия?», я не начну действовать, пока не найду ответа, который их удовлетворит.
Я буду планировать крепостные коридоры без ниш или выступающих подпоров, за которыми можно прятаться в случае перестрелки.
Мусор будет сжигаться, а не прессоваться. При этом мусоросжигатели всегда будут горячими, без ерунды типа пламени, проходящего через доступные туннели с предсказуемыми интервалами.
Я посоветуюсь с компетентным психиатром и излечусь от всех особенно необычных страхов и безумных привычек, являющихся моими серьезными недостатками.
Если у меня должны быть компьютерные системы с терминалами общего доступа, карты моего комплекса, которые они будут показывать, будут содержать комнату с надписью «Главный пульт управления». Эта комната будет Камерой казней. Настоящий главный пульт управления будет обозначен как «Емкости для слива нечистот».
Клавиатура для ввода кода доступа в помещения на самом деле будет сканером отпечатков пальцев. Любой, кто подсмотрит за набором цифр или припылит поверхность, а потом попытается войти путем повторения этой же комбинации, включит сигнал тревоги.
Неважно, сколько недостатков есть в системе; охранникам будет дана инструкция рассматривать любую поломку камеры слежения как чрезвычайную ситуацию.
Я пощажу кого-то, кто спас мою жизнь в прошлом. Это разумно, так как поощряет других делать то же самое. Однако, это предложение действительно лишь однажды. Если они захотят, чтобы я пощадил их снова, пускай они снова спасут мою жизнь.
Все повивальные бабки должны быть изгнаны из государства. Все младенцы должны рождаться в государственных больницах. Сироты будут помещаться в приемные семьи, а не оставляться в лесу для воспитания дикими зверями.
Когда мои стражники будут разделяться для поиска проникших в крепость, они всегда должны ходить как минимум по двое. Они будут обучены таким образом, что если в ходе патрулирования один таинственно исчезает, другой должен немедленно поднять тревогу и вызвать подкрепление, а не заглядывать с интересом за угол.
Если я решу проверить лояльность заместителя и решить, может ли он/она стать моим доверенным заместителем, у меня будет отряд метких стрелков наготове, если ответом будет «Нет».
Если все герои стоят вместе вокруг странного устройства и начинают насмехаться надо мной, я буду использовать против них обычное оружие вместо мощного супероружия.
Я не соглашусь отпустить героев, если они выиграют сложное состязание, даже если мои советники уверят меня, что его невозможно выиграть.
Когда я создам мультимедийную презентацию моего плана, сделанную так, что даже мой пятилетний советник сможет легко понять детали, я не надпишу на диске «Проект Оверлорд» и не оставлю его лежать на столе.
Мои Легионы Страха получат инструкции атаковать героя всем вместе, а не стоять и ждать, пока воины противника прорвутся и перебьют их поодиночке.
Если герой взбежит на крышу моего замка, я не побегу за ним и не буду сражаться с ним в надежде столкнуть его вниз. Также я не буду сражаться с ним на краю скалы. (Середина веревочного моста над рекой из расплавленной лавы здесь даже не обсуждается).
Если у меня начнется временное помешательство, и я дам герою шанс отклонить предложение стать моим доверенным заместителем, у меня хватит рассудка подождать, пока имеющийся доверенный заместитель будет вне пределов слышимости.
Я не прикажу моим Легионам Страха «Он должен быть взят живым!». Приказ будет таким: «И постарайтесь взять его живым, если это будет возможно».
Если мое апокалиптическое устройство будет иметь рычаг возврата, как только устройство будет использовано, он будет расплавлен и переделан в памятные монеты.
Если мои слабейшие войска не смогут уничтожить героя, я пошлю против него мои лучшие войска вместо того, чтобы тратить время со все более и более сильными, в то время как герой подходит все ближе к крепости.
Если я сражаюсь с героем на движущейся платформе, разоружил его и уже готов прикончить, а он смотрит за мою спину и падает навзничь, я тоже упаду навзничь, вместо того, чтобы поворачиваться ивыяснять, что он увидел.
Я не буду стрелять ни в кого из моих врагов, если они стоят перед главной подпорной балкой тяжелого, опасного и шаткого сооружения.
Если я обедал с героем, положил яд в его кубок и вышел из-за стола по какой-то причине, я закажу новые напитки для нас обоих, а не буду гадать, поменял ли он кубки.
Я не допущу, чтобы пленники одного пола охранялись охранниками противоположного пола.
Я не буду составлять планы, финальный этап которых ужасно сложен, например «Разместить 12 Камней Власти на священном алтаре, затем воспользоваться медальоном в момент полного затмения». Вместо этого там будет что-то вроде «Нажать на кнопку».
Я удостоверюсь, что мое апокалиптическое устройство соответствует рабочим требованиям и хорошо заземлено.
Мои чаны с опасными химикатами будут закрыты, когда их не используют. Я также не буду строить над ними проходов.
Если группа моих приспешников с треском провалит какое-то задание, я не буду бранить их за некомпетентность и снова посылать ту же группу для выполнения той же задачи.
После того, как я захвачу сверхоружие героя, я не распущу свои легионы и не уменьшу свою охрану из-за того, что тот, кто владеет этим оружием, непобедим. В конце концов, герой владел этим оружием, и я отбил его.
Я не устрою мой Главный пульт управления таким образом, чтобы все компьютеры смотрели в противоположную сторону от двери.
Я не проигнорирую посыльного, который обессилевшим и встревоженным вваливается ко мне, и не заставлю его ждать пока я закончу свои дела или развлечение. То, что он хочет сообщить, действительно может быть важным.
Если я буду когда-либо говорить с героем по телефону, я не буду издеваться над ним. Вместо этого я скажу, что его настойчивость дала мне новый взгляд на тщетность моих злых поступков и что если он оставит меня в покое на пару месяцев для спокойных раздумий, я наверняка вернусь на путь праведности (герои невероятно доверчивы с этой точки зрения).
Если я решу устроить одновременную казнь героя и мелкого служащего, который облажался или предал меня, я удостоверюсь, что герой пойдет первым.
При аресте преступников мои охранники не позволят им брать с собой бесполезную мелочь, имеющую чисто сентиментальную ценность.
Моя темница будет укомплектована собственным штатом квалифицированных медиков с телохранителями. Таким образом, если узник заболеет, и его сосед потребует от охраны срочной помощи, охранники приведут врачей вместо того, чтобы самим заглядывать в камеру.
Механизмы моих дверей будут настроены таким образом: если взорвать пульт управления снаружи, дверь блокируется, а если изнутри — открывается, а не наоборот.
Камеры моей темницы не будут оборудованы объектами, имеющими отражающую поверхность, или тем, что можно распустить на нитки.
Если прекрасная молодая пара въедет в мое царство, я буду внимательно отслеживать их перемещения. Если они окажутся счастливыми и любящими, я оставлю их в покое. Однако, если обстоятельства свели их помимо их воли, и они будут проводить все время в перебранках и взаимных нападках (кроме тех промежуточных моментов, когда они спасают жизни друг друга, и между ними возникают намеки на сексуальное влечение), я немедленно прикажу их казнить.
Любой файл чрезвычайной важности будет размером как минимум 1.45 мегабайт.
И наконец, чтобы постоянно держать моих подчиненных в безумном трансе, я дам каждому бесплатный неограниченный доступ в Интернет.
Ещё 100 вещей, которые я сделаю когда стану Злым Властелином
Я не прикажу моему доверенному лейтенанту убить юношу, которому предначертано погубить меня — я сам это сделаю.
Я не буду тратить время, пытаясь заставить гибель моего врага выглядеть как несчастный случай — я не должен ни перед кем отчитываться, да и другие мои враги все равно не поверят.
Я дам понять, что знаю значение слова «милосердие»; я просто его не проявляю.
Мои тайные агенты не будут иметь татуировок, означающих их членство в моей организации, также они не должны будут носить армейские ботинки или соблюдать какие-либо еще соглашения в одежде.
Я буду сам разрабатывать все Машины Судного Дня. Если же мне придется нанять безумного ученого в помощь себе, я удостоверюсь, что он достаточно свихнулся, чтобы никогда не пожалеть о своем выборе и не попытаться исправить причиненный ущерб.
Если мой главный командный центр будет атакован, я немедленно скроюсь в безопасное место на заранее приготовленной спасательной шлюпке, и буду руководить обороной оттуда. Я не буду ждать, пока враг вломится в святая святых моей цитадели.
Хотя вообще-то я собираюсь жить вечно, я найму инженеров, которые сумеют построить мне крепость достаточно прочную, чтобы, в случае моей смерти, она не развалилась без веской причины.
Все магические и/или технологические средства, способные чудесным образом воскресить пожертвовавшего собой второстепенного героя, будут запрещены и уничтожены.
Я присмотрю, чтобы мужественные молодые парни/девушки в странной одежде и с иностранным акцентом РЕГУЛЯРНО забирались на монумент на главной площади моей столицы и поносили меня, утверждали, что знают секрет моей силы, призывали к восстанию и т. д. Таким образом, если когда-нибудь все случится по-настоящему, горожане останутся равнодушны.
Я не буду применять хитроумные схемы, которые предусматривают завлечение героя в самое сердце моей цитадели.
Я предложу оракулам выбор — работать исключительно на меня или лишиться жизни.
Я не буду полностью полагаться на «совершенно надежные» заклинания, которые нейтрализуются сравнительно незаметными талисманами.
Я сделаю главный вход в мою цитадель обычного размера. Хотя двадцатиметровые ворота определенно производят впечатление на массы, их трудно быстро закрыть в случае опасности.
Я никогда не приму вызов от героя.
Я не выйду против врага собственной персоной, пока все мои солдаты не будут мертвы.
Если я захвачу звездолет героя, я поставлю его на посадочной площадке, с опущенной аппарелью, почти без охраны и с тонной взрывчатки, настроенной взорваться, как только он отойдет на безопасное расстояние.
Неважно, насколько я жажду мести, я никогда не прикажу подчиненным: «Не троньте его! Он мой!».
Если у меня будет оборудование, выполняющее важные функции, оно не будет включаться рычагом, который кто-нибудь может случайно включить, упав на него в агонии.
Я не буду пытаться убить героя, запустив в его комнату ядовитое существо. Все закончится тем, что вместо него погибнет один из моих неуклюжих приспешников.
Так как нет ничего обиднее, чем быть побежденным с помощью элементарной арифметики, все мое личное оружие будет модифицировано так, чтобы вмещать на один заряд больше стандартной модели.
Если я завладею артефактом, который может использовать только чистый сердцем, я не буду плевать на это и пытаться его использовать.
Орудийные башни моей крепости будут иметь ограниченный угол поворота, чтобы из них нельзя было вести огонь внутрь или по другим башням.
Если я решу провести открытое состязание в мастерстве, все участники должны будут снять плащи с капюшонами и сбрить бороды, прежде чем войти.
Прежде чем похищать престарелого ученого и заставлять его работать на меня, я удостоверюсь, что у него нет ни прекрасной и наивной дочери, которая рискнет чем угодно, чтобы спасти его, ни блудного сына, который работает в той же области, но поругался с отцом много лет назад.
Если я решу убить героя с помощью искусной побегоустойчивой комнаты-ловушки (прибывающая вода, засыпающий песок, сдвигающиеся стены и т. д.), я не оставлю его одного за пять-десять минут до «неминуемой» смерти, а вместо того (из наблюдательного пункта или с помощью видеокамеры) буду наслаждаться кончиной своего противника.
Вместо того чтобы иметь одну секретную спасательную шлюпку, которую герой может легко проследить, я одновременно запущу несколько дюжин ложных целей, чтобы сбить его со следа.
Тюремная охрана будет иметь собственный буфет с широким выбором разной вкуснятины, предоставляющий стражам возможность перекусить на посту. Также стражи будут проинформированы о том, что принятие пищи или напитков из другого источника карается смертью.
Я не буду использовать в качестве носителей разрушения роботов, если их можно каким-либо способом перепрограммировать или их батареи крепятся снаружи и легко снимаются.
Несмотря на заманчивость, я не буду принуждать героев сражаться друг с другом на арене.
Униформу для каждого члена моих Легионов Ужаса будет шить профессиональный портной. Тогда, если герой оглушит стражника и переоденется в его форму, она будет плохо сидеть и выдаст его.
Я никогда не буду помещать ключ от камеры чуть-чуть дальше, чем может дотянуться заключенный.
Прежде чем делать кого-нибудь моим доверенным лейтенантом, я проведу полное расследование его прошлого — в целях безопасности.
Если я обнаружу, что моя прелестная супруга/любовница общается с героем, я ее казню. Жалко, конечно, но новую сожительницу легче найти, чем новую крепость, и, может быть, следующая будет внимательно слушать на вводном инструктаже.
Если я убегаю в большом грузовике, а герой догоняет меня на маленькой итальянской спортивной машине, я не буду ждать, пока герой поравняется со мной, и пытаться столкнуть его с дороги, пока он пробует залезть на борт. Вместо этого я ударю по тормозам, когда он будет прямо позади меня. (Рудиментарные знания физики могут быть весьма полезны).
Моя Машина Судного Дня будет снабжена высокотехнологичным устройством под названием «конденсатор» на случай, если кто-нибудь выдернет провод в последнюю секунду. (Если у меня будет доступ к ДЕЙСТВИТЕЛЬНО продвинутым технологиям, я поставлю также резервное устройство, известное как «батарейка»).
Если я сделаю бомбу, я просто запомню, какой провод резать для отключения детонатора, и сделаю все провода красными.
Прежде чем тратить деньги на огромных горгулий, готические арки и прочие декоративные архитектурные детали, я посмотрю, нельзя ли потратить их на военные расходы.
Проходы в мои владения и из них будут снабжены хорошим флуоресцентным освещением. К сожалению, зловещая атмосфера будет потеряна, зато мои сторожевые патрули будут эффективнее.
Если я сижу в своем лагере, слышу треск ветки, осматриваюсь и вижу мелкую лесную зверушку, я все равно пошлю нескольких разведчиков, во избежание. (Если они исчезнут, я не буду посылать еще один патруль, я пущу напалм).
Я дам своей страже инструкцию по проверке камеры, которая кажется пустой. Следует проверить наличие параши: если она есть, то узник сбежал, и можно заходить и искать улики. Если же ее нет, то либо узник раскорячился над притолокой и готов стукнуть входящего парашей по голове, либо он взял ее на память (в таком случае он страдает глубоким душевным расстройством и не представляет опасности). В любом случае, входить не имеет смысла.
Альтернативой тому, чтобы не иметь детей, служит множество детей. Мои сыновья будут слишком увлечены подсиживанием друг друга, чтобы представлять реальную угрозу, а мои дочери будут всячески мешать друг другу завоевать героя.
Если у меня будут дети и, соответственно, внуки, я буду постоянно держать при себе свою трехлетнюю внучку. Когда герой войдет и соберется убить меня, я попрошу его сначала объяснить ребенку, почему так необходимо убивать ее любимого дедушку. Когда герой наклонится к ней и пустится объяснять моральные принципы, это будет для нее сигнал дернуть за рычаг и отправить его в яму с крокодилами. В конце концов, маленькие дети любят крокодилов почти так же, как Злые Властелины, а проводить время с внуками очень важно.
Если одна из моих дочерей все же завоюет сердце героя и открыто отвергнет меня, я поздравлю ее с ее выбором, устрою национальный праздник в честь их свадьбы и объявлю героя своим наследником. Этого, вероятно, будет достаточно, чтобы прекратить отношения. Если даже нет, то, по крайней мере, я буду уверен, что герой не будет атаковать мои Легионы Ужаса, когда они проводят парад в его честь.
Я прикажу моим воинам стоять шеренгой, когда они стреляют в героя, чтобы, если он пригнется, они не перестреляли друг друга. Также я прикажу некоторым целиться выше, ниже и по сторонам, чтобы герой не мог отпрыгнуть.
Дизайн моих подземных камер не будет предполагать оголенных труб. Хотя они способствуют мрачной атмосфере, они также хорошо передают вибрацию, а узники часто знают азбуку Морзе.
Если мои наблюдатели обнаружат покинутый или беззащитный на взгляд корабль там, где ему быть не положено, он будет немедленно превращен в пар, а не захвачен для разграбления.
Я разделю своих лейтенантов на три группы: те, кому я не доверяю, доверяю и полностью доверяю. В третью группу они будут включаться посмертно.
Перед тем, как издеваться над моими врагами, пытающимися остановить меня при помощи устройства, которое не может работать в принципе, я добуду копию чертежей и удостоверюсь, что оно действительно не может работать в принципе.
Веревки, поддерживающие разнообразное оборудование, не будут прикрепляться около открытых окон или лестничных клеток, а люстры будут подвешены под самым потолком.
Я буду проводить исследования по разработке тактического и стратегического оружия, покрывающего весь спектр потребностей, чтобы мой выбор не ограничивался пунктами «сражаться на мечах» и «уничтожить мир».
Я не буду объявлять себя богом. Этот опасный пост я оставлю доверенному лейтенанту.
Я доведу до сведения моего модельера, что доспехи скрытого ношения являются великолепным аксессуаром к любой одежде.
Мои Легионы Ужаса будут предоставлять равные возможности лицам любого пола. И наоборот, если в пророчествах про меня говорится «нет мужа, способного одолеть его», я буду иметь в виду возрастающее количество нетрадиционных гендерных ролей.
Я обучу мои Легионы Ужаса соответствующей технике поиска. В частности, если они ищут беглецов, и кто-то кричит: «Скорее! Они побежали туда!», они должны поинтересоваться личностью этого помощника, прежде чем бросаться в указанном направлении.
Если я знаю каких-либо героев, я ни при каких обстоятельствах не буду убивать их наставников, учителей и/или лучших друзей.
Если герой сотоварищи попадется в мою ловушку, я по возможности прикончу их традиционными средствами, не дожидаясь окончания подзарядки моего Супероружия.
Если мой план требует строгого графика, я проставлю время заключительного этапа на три дня позже, чем он реально должен произойти, и не буду чересчур волноваться, если план украдут.
Я поменяю местами этикетки на папке с секретными планами и папке с семейными рецептами. Представьте, как удивится герой, когда он расшифрует похищенные планы и найдет рецепт Бабушкиного Картофельного Салата!
Если я ворвусь в штаб повстанцев и не найду там никого и ничего, кроме странного мигающего устройства, я не буду подходить поближе и рассматривать его. Я удеру оттуда со всех ног!
Прежде чем вступить в мои Легионы Ужаса, потенциальные новобранцы должны будут пройти тесты на периферийное зрение и слух, а также быть способными распознать, что их внимание пытаются отвлечь броском камушка.
Я буду время от времени менять свое расписание, и не буду жить по накатанной колее. В частности, я не буду выпивать глоток вина или бить в гигантский гонг перед тем, как покончить с врагом.
Если я украду что-нибудь очень важное для героя, я не буду выставлять это для всеобщего просмотра.
Планируя экспедицию, я выберу маршрут своих войск так, чтобы он не проходил через густолесистую местность, удобно расположенную возле лагеря повстанцев.
Я найму одного безнадежно тупого и бездарного лейтенанта, но когда я пошлю его захватить героя, я удостоверюсь, что он напичкан дезинформацией.
Как работодатель, предлагающий равные возможности всем, я обзаведусь несколькими глухими охранниками. Тогда, если мне потребуется конфиденциально переговорить с кем-нибудь, мне будет достаточно повернуться к ним спиной, чтобы они не читали по губам, и вовсе ни к чему высылать их из комнаты.
Если повстанцы сумеют обмануть меня, я запомню, как им это удалось, чтобы не попадаться на тот же трюк снова и снова.
Если мне нужен кто-нибудь, чтобы обслуживать мои компьютерные системы, и у меня есть выбор между блестящим программистом, возглавляющим крупнейший в мире международный технологический конгломерат, и отвратительным пятнадцатилетним придурком, пытающимся впечатлить девушку своей мечты, я выберу придурка, и пусть герой допрашивает гения.
Я подробно распланирую, как мне поступить с каждым из моих врагов. Таким образом, мне никогда не придется приказывать связать кого-то, пока я решу его судьбу.
Если у меня будут большие компьютерные системы, я приму не меньше предосторожностей, чем небольшая фирма, и включу такие вещи, как антивирусные мониторы и файрволлы.
Я буду деспотом равных возможностей и удостоверюсь, что террор и репрессии распределяются честно, а не среди одной определенной группы, которая сформирует ядро восстания.
Я не помещу базу в вулкане, пещере или другом месте, где будет до смешного легко преодолеть охрану, спрыгнув откуда-нибудь сверху.
Я позволю охранникам работать по гибкому расписанию. Таким образом, если кто-либо почувствует сонливость, он сможет позвать замену, отметиться, вздремнуть и вернуться на пост свежим и бдительным.
Хотя это доставило бы удовольствие, я не признаюсь сопернику героя, что это я совершил тот чудовищный поступок, в котором он обвиняет героя.
Если я болтаюсь над пропастью, и герой протягивает мне руку, я не попытаюсь сбросить его. Я позволю ему спасти меня, поблагодарю его как следует, вернусь в безопасность моей цитадели и прикажу расправиться с ним.
Я регулярно буду приглашать в цитадель экзорциста. Хотя привидения в подземелье создают соответствующую атмосферу, они склонны выдавать ценную информацию, будучи умиротворены.
Я налью в ров несмывающейся краски. Это никому не помешает переплыть его, но даже самые тупые стражники должны заметить, когда войдет кто-нибудь в таком виде.
Если ученый, у которого есть красивая незамужняя дочь, отказывается работать на меня, я не буду брать дочь в заложницы. Вместо этого я предложу оплатить ее будущую свадьбу и образование ее детей.
Если я зажал героя в угол и готов расправиться с ним, а он говорит: «Осторожно, сзади!!», я не буду смеяться и говорить: «Ты же не думаешь, что я на это куплюсь?» Вместо этого я сделаю шаг в сторону и полуобернусь. Таким образом, я смогу держать оружие направленным на героя и проверять пространство позади меня. Также, если сзади на меня что-нибудь было направлено, оно теперь будет направлено на героя.
Я не поручу создание функций ядра сторонним разработчикам.
Если я создам устройство, которое может перекачивать энергию героя в меня, я удостоверюсь, что оно не может действовать в обратном направлении.
Я потребую, чтобы все сено перевозилось в плотно набитых тюках. Любая телега с насыпным сеном, пытающаяся пройти блокпост, будет подожжена.
Я не буду проводить публичных празднований любого рода в стенах моего замка. Любое мероприятие, открытое для публики, будет проводиться в фестивальном павильоне по дороге к замку.
Прежде чем использовать любое устройство, передающее энергию непосредственно в мое тело, я поставлю предохранитель.
Я найму учителя актерского мастерства. Герой подумает, что обознался, услышав мой глубоко провинциальный акцент.
Если я схвачу врага, знаменитого тем, что он сбегает при помощи фантастических миниатюрных устройств, я прикажу провести полный обыск (с проверкой зубов и промыванием желудка) и конфисковать все личные вещи, а уж потом брошу его в подземелье.
Я не придумаю плана, в котором Часть А состоит в том, чтобы обманом заставить героя помочь мне, а Часть Б — в том, чтобы посмеяться над ним и оставить с миром.
Я не буду устраивать пышных банкетов в узком кругу. Хороший пиар среди гостей не стоит плохого пиара в массах.
Я направлю часть моих грязных доходов на проекты благоустройства города. Хотя трущобы придают своеобразия и живописности любому городу, они слишком часто поставляют герою нежданных союзников.
Я никогда не скажу герою: «Да, я сделал это, но ты никогда не сможешь доказать это этому бездарному старому дураку». Есть шанс, что бездарный старый дурак стоит за занавеской.
Если мой безумный ученый/колдун скажет мне, что мое Супероружие почти готово, но требует еще нескольких испытаний, я подожду, пока он не закончит испытания. Никто еще не завоевал мир, пользуясь бета-версией.
Я не введу родственника в свой штат советников. Кумовство не только является причиной большинства тактических провалов, но и создает проблемы с Антимонопольным комитетом.
Если я назначу кого-либо своей фавориткой, я впоследствии не поставлю ее в известность о том, что она заменяется более молодой и привлекательной женщиной.
Если я использую девушку героя в качестве заложницы и, образно говоря, держу нож у ее горла во время встречи с героем, я сосредоточусь на ней, а не на нем. Герой ничего не сможет предпринять, если его любовь в заложниках. С другой стороны, тот факт, что вплоть до этого момента она была слабой, тугодумной, наивной и в общем бесполезной, не окажет влияния на ее действия в кульминационный момент.
Я сделаю несколько смехотворно неправильных карт секретных проходов в моей цитадели и найму путешественников передать их пожилым отшельникам.
Я не буду использовать заложников как приманку в ловушке. Если не использовать их для торговли или в качестве живых щитов, их не имеет смысла брать.
Я найму меткого стрелка и поставлю его у входа в мою крепость. Его задачей будет расстреливать всякого, кто подъедет с целью бросить мне вызов.
Я объясню моим Легионам Ужаса, что пистолеты — оружие дальнего боя, а мечи — ближнего. Всякий, кто попытается метнуть меч в героя или ударить его пистолетом, будет казнен на месте.
Я буду помнить, что любые мои слабости должны быть известны только тем, кого это касается. Я также буду помнить, что это не касается никого.
Я не буду заключать союз с тем, кто сильнее меня. Он просто кинет меня в миг моей славы. Я буду заключать союзы с теми, кто слабее меня. Тогда я кину их в миг их славы.
В мирное время мои Легионы Ужаса не будут валяться на травке, пить мед и есть жареных кабанов. Вместо этого с ними будут работать мой диетолог и тренер по аэробике.
У моих Легионов Страха будут шлемы с прозрачными забралами, а не со сплошными, скрывающими лицо.
Проползти через мои вентиляционные трубы будет нельзя, так как они будут слишком узкими.
Мой благородный сводный брат, чей трон я узурпировал, будет казнен вместо того, чтобы томиться в тайном заключении в забытой камере моей темницы.
Мои враги будут достойны расстрела.
Артефакт, являющийся источником моей власти, не будет храниться на Горе Отчаяния за Рекой Огня под охраной Драконов Вечности. Он будет храниться в моем сейфе. То же относится к предмету, представляющему собой мое единственное слабое место.
Я не буду злорадствовать над участью моего врага перед тем, как убить его.
Когда я возьму в плен моего противника, и он скажет: «Перед тем, как ты убьешь меня, скажи мне, хотя бы, в чем дело!», я скажу: «Нет», и застрелю его. Нет, сначала застрелю, а потом скажу «Нет».
После того, как я похищу прекрасную принцессу, мы тихо поженимся гражданским порядком, а не будем устраивать помпезную церемонию через три недели, во время которой будет осуществлена финальная часть моего плана.
Я не буду применять механизмы самоуничтожения без самой крайней необходимости. Если она возникнет, это не будет большая красная кнопка с надписью «Опасно! Не нажимать». Большая красная кнопка с надписью «Опасно! Не нажимать» вызовет ураганный пулеметный огонь на того идиота, который ее нажмет. То же относится и к выключателю.
Я не буду допрашивать моих врагов в моем уединенном кабинете; маленькая гостиница далеко за границами моей страны прекрасно подойдет для этой цели.
Я буду чувствовать себя спокойно в своем могуществе. Поэтому я не буду чувствовать необходимости оставлять зацепки в виде загадок или сохранять жизнь моим более слабым врагам, для того чтобы показать, что они не опасны для меня.
Одним из моих советников будет среднестатистический пятилетний ребенок. Любые огрехи в моем плане, которые он сможет обнаружить, будут исправлены до приведения плана в действие.
Все убитые враги будут кремированы или, как минимум, в них будут выпущены несколько автоматных очередей. Их не будут оставлять как убитых у подножия скалы. Извещение об их смерти, равно как и сопутствующие этому празднества, будут отложены до конца вышеизложенных мероприятий.
Герою не будет положен последний поцелуй, последняя сигарета или любая другая форма последнего желания.
Я никогда не буду применять устройства с цифровым обратным отсчетом. Если окажется, что их использование неизбежно, я настрою исполнение на момент, когда счетчик покажет 117, и герой только начнет приводить свой план в действие.
Я никогда не буду произносить фразу «Но перед тем, как убить тебя, я хотел бы узнать одну вещь».
Если я нанимаю людей в качестве советников, я буду время от времени прислушиваться к их советам.
У меня не будет сына. Хотя его смешная, плохо спланированная попытка лишить меня власти с треском провалится, она может отвлечь мое внимание в самый ответственный момент, что приведет к катастрофе.
У меня не будет дочери. Она была бы такой же красивой, как и злой, но один взгляд на этого оборванца героя, и она предаст родного отца.
Несмотря на доказанный эффект снятия стресса, я не буду впадать в маниакальный смех. Занятый им, я могу с легкостью пропустить неожиданный поворот, который сможет устранить более внимательный человек.
Я найму талантливого модельера для создания оригинальной формы для моих Легионов Страха, вместо того, чтобы одевать их в дешевые обноски, из-за которых они будут выглядеть как римские пехотинцы, нацистские штурмовики или дикие монгольские орды. Все они были рано или поздно побеждены, а я хочу, чтобы в моих войсках царило более позитивное настроение.
Неважно, насколько я буду искушаем перспективой получения неограниченной энергии. В любом случае, я не буду потре***** энергетическое поле, большее собственной головы.
У меня будет специальный запас устаревшего вооружения, и мои войска будут учиться им пользоваться. Таким образом, — даже если герою удастся вывести из строя мой энергогенератор и сделать стандартное энергетическое оружие непригодным — мои войска не будут побеждены горсткой дикарей с камнями и копьями.
Я буду реалистично оценивать свои сильные и слабые стороны. Несмотря на то, что это лишает жизнь некоторой забавности, я, по крайней мере, никогда не закричу: «Нет, этого не может быть! Я НЕПОБЕДИМ!!!» (Обычно за этим следует мгновенная смерть).
Вне зависимости от пользы полностью неуничтожимых аппаратов, я никогда не буду их конструировать: в них всегда есть одно маленькое и практически недосягаемое уязвимое место.
Неважно, насколько привлекательны отдельные мятежники, наверняка есть некто настолько же привлекательный, кто отчаянно хочет меня убить. Поэтому, я хорошо подумаю, прежде чем отдавать приказ привести узника ко мне в спальню.
Я никогда не буду делать ничто важное в одном экземпляре. Все важные системы будут иметь дополнительные пульты управления и источники энергии. По этой же причине при мне всегда будут, по крайней мере, два заряженных пистолета.
Мой домашний монстр будет содержаться в надежной клетке, из которой он не сможет сбежать и в которую я не смогу случайно попасть.
Я буду носить одежду светлых и веселых тонов, таким образом вводя врагов в заблуждение.
Все косноязычные волшебники, неповоротливые помещики, бесталанные барды и трусливые воры в стране будут заблаговременно казнены. Мои враги, безусловно, откажутся от своих планов, не имея никакого источника комического расслабления.
Все наивные полногрудые девчонки в тавернах моей страны будут замененыугрюмыми, утомленными жизнью официантками, которые не предоставят никакой неожиданной поддержки и/или романтической подоплеки герою или его приспешникам.
Я не впаду в ярость и не убью посыльного, который принесет мне плохие новости, только чтобы показать, насколько я злой. Хороших посыльных не так уж и много.
Я не буду заставлять высокопоставленных женщин-членов моей организации носить бюстгальтеры из нержавеющей стали. Более свободный стиль одежды улучшает мораль. По этой же причине одежда, сделанная полностью из черной кожи, будет предназначена только для церемоний.
Я не буду превращаться в змею. Это не помогает.
Я не буду отращивать козлиную бородку. В старые времена она придавала людям дьявольский вид. Теперь с ней ты выглядишь как член Поколения Х.
Я не буду держать членов одной партии в одном и том же отсеке тюрьмы, тем более в одной камере. Если узник особо важен, я буду хранить единственный ключ от двери камеры у себя, вместо того, чтобы раздавать дубликаты каждому вшивому охраннику в тюрьме.
Если мой доверенный заместитель скажет мне, что мои Легионы Страха терпят поражение в битве, я поверю ему. В конце концов, он мой доверенный заместитель.
Если у только что убитого мною врага где-нибудь есть младший брат, сестра или ребенок, я прикажу найти их и убить немедленно, вместо того, чтобы ждать, пока они вырастут и накопят чувство мести в отношении меня к моей старости.
Если я вынужден участвовать в битве, я совершенно точно не буду ехать впереди моих Легионов Страха и не буду вызывать на поединок предводителя другой армии.
Я не буду ни рыцарствовать, ни рисковать. Если у меня будет мощное супероружие, я применю его как можно раньше, вместо того, чтобы держать его в резерве.
Когда моя власть установится, я уничтожу все эти мерзкие машины времени.
Когда я возьму в плен героя, я также удостоверюсь, что я схватил его собаку, обезьяну, хорька или другого ужасно умного зверька, следующего за ним, который может развязывать веревки и воровать ключи.
Я сохраню здоровый скептицизм, если я возьму в плен прекрасную мятежницу, и она заявит, что ей нравится моя власть и прекрасная внешность и что она с удовольствием предаст своих компаньонов, если я посвящу ее в мои планы.
Я буду нанимать только профессиональных киллеров, работающих за деньги. Работающие ради удовольствия обычно делают дурацкие вещи типа уравнивания шансов с жертвой для честной игры.
Я удостоверюсь, что имею четкое понимание того, кто за что отвечает в моей организации. Например, если мой генерал облажался, я не буду вынимать оружие, направлять на него, говорить «Вот цена неудачи» и внезапно пристреливать какую-то мелкую сошку.
Если советник скажет мне: «Мой господин, он всего лишь человек. А что может сделать один человек?», я скажу: «А вот что» и убью советника.
Если я узнаю, что неоперившийся юнец решил уничтожить меня, я убью его, пока он все еще юнец и не буду ждать до момента, когда он вырастет.
Я буду относиться к любому зверю, контролируемому с помощью магии и техники, с уважением и добротой: в случае его выхода из-под контроля, он тут же не бросится преследовать меня из мести.
Если я узнаю месторасположение артефакта, способного уничтожить меня, я не буду посылать все мои войска для того, чтобы его захватить. Вместо этого я пошлю свои войска для захвата чего-нибудь другого и тихо помещу объявление в местной газете.
Мои основные компьютеры будут оснащены своей собственной операционной системой, полностью несовместимой со стандартами IBM и Macintosh PowerBook.
Если один из стражников в темнице будет высказывать сочувствие по поводу условий в камере прекрасной принцессы, я тут же переведу его на менее ориентированную на работу с людьми должность.
Я найму группу квалифицированных экспертов и архитекторов, чтобы они исследовали мой замок и сообщили мне о любых секретных проходах и заброшенных туннелях, о которых я могу не знать.
Если захваченная мною прекрасная принцесса скажет: «Я никогда не выйду за тебя! Никогда, слышишь, НИКОГДА!!!», я скажу: «Хорошо» и убью ее.
Я не буду заключать сделку с демоном, а затем пытаться нарушить ее только потому, что мне нравится делать все наоборот.
Злобные мутанты и отмороженные психи найдут место в моих Легионах Страха. Однако прежде чем посылать их на задания, где требуется такт и аккуратность, я сперва посмотрю, нет ли кого-нибудь не менее опытного, кто будет привлекать меньше внимания.
Мои Легионы Страха будут обучаться основам меткой стрельбы. Любой, кто не попадет в мишень размером с человека с 10 метров, будет сам использован в качестве мишени.
Прежде чем использовать любой захваченный артефакт или аппарат я внимательно прочту инструкцию пользователя.
Если необходимо бежать, я не буду останавливаться и принимать драматических поз.
Я никогда не построю разумную машину умнее самого себя.
Моего пятилетнего советника будут просить расшифровать любой код, который я планирую использовать. Если он сделает это меньше, чем за 30 секунд, код не будет использоваться. Замечание: то же касается паролей.
Если мои советники спросят: «Почему ты рискуешь всем для этого безумного предприятия?», я не начну действовать, пока не найду ответа, который их удовлетворит.
Я буду планировать крепостные коридоры без ниш или выступающих подпоров, за которыми можно прятаться в случае перестрелки.
Мусор будет сжигаться, а не прессоваться. При этом мусоросжигатели всегда будут горячими, без ерунды типа пламени, проходящего через доступные туннели с предсказуемыми интервалами.
Я посоветуюсь с компетентным психиатром и излечусь от всех особенно необычных страхов и безумных привычек, являющихся моими серьезными недостатками.
Если у меня должны быть компьютерные системы с терминалами общего доступа, карты моего комплекса, которые они будут показывать, будут содержать комнату с надписью «Главный пульт управления». Эта комната будет Камерой казней. Настоящий главный пульт управления будет обозначен как «Емкости для слива нечистот».
Клавиатура для ввода кода доступа в помещения на самом деле будет сканером отпечатков пальцев. Любой, кто подсмотрит за набором цифр или припылит поверхность, а потом попытается войти путем повторения этой же комбинации, включит сигнал тревоги.
Неважно, сколько недостатков есть в системе; охранникам будет дана инструкция рассматривать любую поломку камеры слежения как чрезвычайную ситуацию.
Я пощажу кого-то, кто спас мою жизнь в прошлом. Это разумно, так как поощряет других делать то же самое. Однако, это предложение действительно лишь однажды. Если они захотят, чтобы я пощадил их снова, пускай они снова спасут мою жизнь.
Все повивальные бабки должны быть изгнаны из государства. Все младенцы должны рождаться в государственных больницах. Сироты будут помещаться в приемные семьи, а не оставляться в лесу для воспитания дикими зверями.
Когда мои стражники будут разделяться для поиска проникших в крепость, они всегда должны ходить как минимум по двое. Они будут обучены таким образом, что если в ходе патрулирования один таинственно исчезает, другой должен немедленно поднять тревогу и вызвать подкрепление, а не заглядывать с интересом за угол.
Если я решу проверить лояльность заместителя и решить, может ли он/она стать моим доверенным заместителем, у меня будет отряд метких стрелков наготове, если ответом будет «Нет».
Если все герои стоят вместе вокруг странного устройства и начинают насмехаться надо мной, я буду использовать против них обычное оружие вместо мощного супероружия.
Я не соглашусь отпустить героев, если они выиграют сложное состязание, даже если мои советники уверят меня, что его невозможно выиграть.
Когда я создам мультимедийную презентацию моего плана, сделанную так, что даже мой пятилетний советник сможет легко понять детали, я не надпишу на диске «Проект Оверлорд» и не оставлю его лежать на столе.
Мои Легионы Страха получат инструкции атаковать героя всем вместе, а не стоять и ждать, пока воины противника прорвутся и перебьют их поодиночке.
Если герой взбежит на крышу моего замка, я не побегу за ним и не буду сражаться с ним в надежде столкнуть его вниз. Также я не буду сражаться с ним на краю скалы. (Середина веревочного моста над рекой из расплавленной лавы здесь даже не обсуждается).
Если у меня начнется временное помешательство, и я дам герою шанс отклонить предложение стать моим доверенным заместителем, у меня хватит рассудка подождать, пока имеющийся доверенный заместитель будет вне пределов слышимости.
Я не прикажу моим Легионам Страха «Он должен быть взят живым!». Приказ будет таким: «И постарайтесь взять его живым, если это будет возможно».
Если мое апокалиптическое устройство будет иметь рычаг возврата, как только устройство будет использовано, он будет расплавлен и переделан в памятные монеты.
Если мои слабейшие войска не смогут уничтожить героя, я пошлю против него мои лучшие войска вместо того, чтобы тратить время со все более и более сильными, в то время как герой подходит все ближе к крепости.
Если я сражаюсь с героем на движущейся платформе, разоружил его и уже готов прикончить, а он смотрит за мою спину и падает навзничь, я тоже упаду навзничь, вместо того, чтобы поворачиваться ивыяснять, что он увидел.
Я не буду стрелять ни в кого из моих врагов, если они стоят перед главной подпорной балкой тяжелого, опасного и шаткого сооружения.
Если я обедал с героем, положил яд в его кубок и вышел из-за стола по какой-то причине, я закажу новые напитки для нас обоих, а не буду гадать, поменял ли он кубки.
Я не допущу, чтобы пленники одного пола охранялись охранниками противоположного пола.
Я не буду составлять планы, финальный этап которых ужасно сложен, например «Разместить 12 Камней Власти на священном алтаре, затем воспользоваться медальоном в момент полного затмения». Вместо этого там будет что-то вроде «Нажать на кнопку».
Я удостоверюсь, что мое апокалиптическое устройство соответствует рабочим требованиям и хорошо заземлено.
Мои чаны с опасными химикатами будут закрыты, когда их не используют. Я также не буду строить над ними проходов.
Если группа моих приспешников с треском провалит какое-то задание, я не буду бранить их за некомпетентность и снова посылать ту же группу для выполнения той же задачи.
После того, как я захвачу сверхоружие героя, я не распущу свои легионы и не уменьшу свою охрану из-за того, что тот, кто владеет этим оружием, непобедим. В конце концов, герой владел этим оружием, и я отбил его.
Я не устрою мой Главный пульт управления таким образом, чтобы все компьютеры смотрели в противоположную сторону от двери.
Я не проигнорирую посыльного, который обессилевшим и встревоженным вваливается ко мне, и не заставлю его ждать пока я закончу свои дела или развлечение. То, что он хочет сообщить, действительно может быть важным.
Если я буду когда-либо говорить с героем по телефону, я не буду издеваться над ним. Вместо этого я скажу, что его настойчивость дала мне новый взгляд на тщетность моих злых поступков и что если он оставит меня в покое на пару месяцев для спокойных раздумий, я наверняка вернусь на путь праведности (герои невероятно доверчивы с этой точки зрения).
Если я решу устроить одновременную казнь героя и мелкого служащего, который облажался или предал меня, я удостоверюсь, что герой пойдет первым.
При аресте преступников мои охранники не позволят им брать с собой бесполезную мелочь, имеющую чисто сентиментальную ценность.
Моя темница будет укомплектована собственным штатом квалифицированных медиков с телохранителями. Таким образом, если узник заболеет, и его сосед потребует от охраны срочной помощи, охранники приведут врачей вместо того, чтобы самим заглядывать в камеру.
Механизмы моих дверей будут настроены таким образом: если взорвать пульт управления снаружи, дверь блокируется, а если изнутри — открывается, а не наоборот.
Камеры моей темницы не будут оборудованы объектами, имеющими отражающую поверхность, или тем, что можно распустить на нитки.
Если прекрасная молодая пара въедет в мое царство, я буду внимательно отслеживать их перемещения. Если они окажутся счастливыми и любящими, я оставлю их в покое. Однако, если обстоятельства свели их помимо их воли, и они будут проводить все время в перебранках и взаимных нападках (кроме тех промежуточных моментов, когда они спасают жизни друг друга, и между ними возникают намеки на сексуальное влечение), я немедленно прикажу их казнить.
Любой файл чрезвычайной важности будет размером как минимум 1.45 мегабайт.
И наконец, чтобы постоянно держать моих подчиненных в безумном трансе, я дам каждому бесплатный неограниченный доступ в Интернет.
Ещё 100 вещей, которые я сделаю когда стану Злым Властелином
Я не прикажу моему доверенному лейтенанту убить юношу, которому предначертано погубить меня — я сам это сделаю.
Я не буду тратить время, пытаясь заставить гибель моего врага выглядеть как несчастный случай — я не должен ни перед кем отчитываться, да и другие мои враги все равно не поверят.
Я дам понять, что знаю значение слова «милосердие»; я просто его не проявляю.
Мои тайные агенты не будут иметь татуировок, означающих их членство в моей организации, также они не должны будут носить армейские ботинки или соблюдать какие-либо еще соглашения в одежде.
Я буду сам разрабатывать все Машины Судного Дня. Если же мне придется нанять безумного ученого в помощь себе, я удостоверюсь, что он достаточно свихнулся, чтобы никогда не пожалеть о своем выборе и не попытаться исправить причиненный ущерб.
Если мой главный командный центр будет атакован, я немедленно скроюсь в безопасное место на заранее приготовленной спасательной шлюпке, и буду руководить обороной оттуда. Я не буду ждать, пока враг вломится в святая святых моей цитадели.
Хотя вообще-то я собираюсь жить вечно, я найму инженеров, которые сумеют построить мне крепость достаточно прочную, чтобы, в случае моей смерти, она не развалилась без веской причины.
Все магические и/или технологические средства, способные чудесным образом воскресить пожертвовавшего собой второстепенного героя, будут запрещены и уничтожены.
Я присмотрю, чтобы мужественные молодые парни/девушки в странной одежде и с иностранным акцентом РЕГУЛЯРНО забирались на монумент на главной площади моей столицы и поносили меня, утверждали, что знают секрет моей силы, призывали к восстанию и т. д. Таким образом, если когда-нибудь все случится по-настоящему, горожане останутся равнодушны.
Я не буду применять хитроумные схемы, которые предусматривают завлечение героя в самое сердце моей цитадели.
Я предложу оракулам выбор — работать исключительно на меня или лишиться жизни.
Я не буду полностью полагаться на «совершенно надежные» заклинания, которые нейтрализуются сравнительно незаметными талисманами.
Я сделаю главный вход в мою цитадель обычного размера. Хотя двадцатиметровые ворота определенно производят впечатление на массы, их трудно быстро закрыть в случае опасности.
Я никогда не приму вызов от героя.
Я не выйду против врага собственной персоной, пока все мои солдаты не будут мертвы.
Если я захвачу звездолет героя, я поставлю его на посадочной площадке, с опущенной аппарелью, почти без охраны и с тонной взрывчатки, настроенной взорваться, как только он отойдет на безопасное расстояние.
Неважно, насколько я жажду мести, я никогда не прикажу подчиненным: «Не троньте его! Он мой!».
Если у меня будет оборудование, выполняющее важные функции, оно не будет включаться рычагом, который кто-нибудь может случайно включить, упав на него в агонии.
Я не буду пытаться убить героя, запустив в его комнату ядовитое существо. Все закончится тем, что вместо него погибнет один из моих неуклюжих приспешников.
Так как нет ничего обиднее, чем быть побежденным с помощью элементарной арифметики, все мое личное оружие будет модифицировано так, чтобы вмещать на один заряд больше стандартной модели.
Если я завладею артефактом, который может использовать только чистый сердцем, я не буду плевать на это и пытаться его использовать.
Орудийные башни моей крепости будут иметь ограниченный угол поворота, чтобы из них нельзя было вести огонь внутрь или по другим башням.
Если я решу провести открытое состязание в мастерстве, все участники должны будут снять плащи с капюшонами и сбрить бороды, прежде чем войти.
Прежде чем похищать престарелого ученого и заставлять его работать на меня, я удостоверюсь, что у него нет ни прекрасной и наивной дочери, которая рискнет чем угодно, чтобы спасти его, ни блудного сына, который работает в той же области, но поругался с отцом много лет назад.
Если я решу убить героя с помощью искусной побегоустойчивой комнаты-ловушки (прибывающая вода, засыпающий песок, сдвигающиеся стены и т. д.), я не оставлю его одного за пять-десять минут до «неминуемой» смерти, а вместо того (из наблюдательного пункта или с помощью видеокамеры) буду наслаждаться кончиной своего противника.
Вместо того чтобы иметь одну секретную спасательную шлюпку, которую герой может легко проследить, я одновременно запущу несколько дюжин ложных целей, чтобы сбить его со следа.
Тюремная охрана будет иметь собственный буфет с широким выбором разной вкуснятины, предоставляющий стражам возможность перекусить на посту. Также стражи будут проинформированы о том, что принятие пищи или напитков из другого источника карается смертью.
Я не буду использовать в качестве носителей разрушения роботов, если их можно каким-либо способом перепрограммировать или их батареи крепятся снаружи и легко снимаются.
Несмотря на заманчивость, я не буду принуждать героев сражаться друг с другом на арене.
Униформу для каждого члена моих Легионов Ужаса будет шить профессиональный портной. Тогда, если герой оглушит стражника и переоденется в его форму, она будет плохо сидеть и выдаст его.
Я никогда не буду помещать ключ от камеры чуть-чуть дальше, чем может дотянуться заключенный.
Прежде чем делать кого-нибудь моим доверенным лейтенантом, я проведу полное расследование его прошлого — в целях безопасности.
Если я обнаружу, что моя прелестная супруга/любовница общается с героем, я ее казню. Жалко, конечно, но новую сожительницу легче найти, чем новую крепость, и, может быть, следующая будет внимательно слушать на вводном инструктаже.
Если я убегаю в большом грузовике, а герой догоняет меня на маленькой итальянской спортивной машине, я не буду ждать, пока герой поравняется со мной, и пытаться столкнуть его с дороги, пока он пробует залезть на борт. Вместо этого я ударю по тормозам, когда он будет прямо позади меня. (Рудиментарные знания физики могут быть весьма полезны).
Моя Машина Судного Дня будет снабжена высокотехнологичным устройством под названием «конденсатор» на случай, если кто-нибудь выдернет провод в последнюю секунду. (Если у меня будет доступ к ДЕЙСТВИТЕЛЬНО продвинутым технологиям, я поставлю также резервное устройство, известное как «батарейка»).
Если я сделаю бомбу, я просто запомню, какой провод резать для отключения детонатора, и сделаю все провода красными.
Прежде чем тратить деньги на огромных горгулий, готические арки и прочие декоративные архитектурные детали, я посмотрю, нельзя ли потратить их на военные расходы.
Проходы в мои владения и из них будут снабжены хорошим флуоресцентным освещением. К сожалению, зловещая атмосфера будет потеряна, зато мои сторожевые патрули будут эффективнее.
Если я сижу в своем лагере, слышу треск ветки, осматриваюсь и вижу мелкую лесную зверушку, я все равно пошлю нескольких разведчиков, во избежание. (Если они исчезнут, я не буду посылать еще один патруль, я пущу напалм).
Я дам своей страже инструкцию по проверке камеры, которая кажется пустой. Следует проверить наличие параши: если она есть, то узник сбежал, и можно заходить и искать улики. Если же ее нет, то либо узник раскорячился над притолокой и готов стукнуть входящего парашей по голове, либо он взял ее на память (в таком случае он страдает глубоким душевным расстройством и не представляет опасности). В любом случае, входить не имеет смысла.
Альтернативой тому, чтобы не иметь детей, служит множество детей. Мои сыновья будут слишком увлечены подсиживанием друг друга, чтобы представлять реальную угрозу, а мои дочери будут всячески мешать друг другу завоевать героя.
Если у меня будут дети и, соответственно, внуки, я буду постоянно держать при себе свою трехлетнюю внучку. Когда герой войдет и соберется убить меня, я попрошу его сначала объяснить ребенку, почему так необходимо убивать ее любимого дедушку. Когда герой наклонится к ней и пустится объяснять моральные принципы, это будет для нее сигнал дернуть за рычаг и отправить его в яму с крокодилами. В конце концов, маленькие дети любят крокодилов почти так же, как Злые Властелины, а проводить время с внуками очень важно.
Если одна из моих дочерей все же завоюет сердце героя и открыто отвергнет меня, я поздравлю ее с ее выбором, устрою национальный праздник в честь их свадьбы и объявлю героя своим наследником. Этого, вероятно, будет достаточно, чтобы прекратить отношения. Если даже нет, то, по крайней мере, я буду уверен, что герой не будет атаковать мои Легионы Ужаса, когда они проводят парад в его честь.
Я прикажу моим воинам стоять шеренгой, когда они стреляют в героя, чтобы, если он пригнется, они не перестреляли друг друга. Также я прикажу некоторым целиться выше, ниже и по сторонам, чтобы герой не мог отпрыгнуть.
Дизайн моих подземных камер не будет предполагать оголенных труб. Хотя они способствуют мрачной атмосфере, они также хорошо передают вибрацию, а узники часто знают азбуку Морзе.
Если мои наблюдатели обнаружат покинутый или беззащитный на взгляд корабль там, где ему быть не положено, он будет немедленно превращен в пар, а не захвачен для разграбления.
Я разделю своих лейтенантов на три группы: те, кому я не доверяю, доверяю и полностью доверяю. В третью группу они будут включаться посмертно.
Перед тем, как издеваться над моими врагами, пытающимися остановить меня при помощи устройства, которое не может работать в принципе, я добуду копию чертежей и удостоверюсь, что оно действительно не может работать в принципе.
Веревки, поддерживающие разнообразное оборудование, не будут прикрепляться около открытых окон или лестничных клеток, а люстры будут подвешены под самым потолком.
Я буду проводить исследования по разработке тактического и стратегического оружия, покрывающего весь спектр потребностей, чтобы мой выбор не ограничивался пунктами «сражаться на мечах» и «уничтожить мир».
Я не буду объявлять себя богом. Этот опасный пост я оставлю доверенному лейтенанту.
Я доведу до сведения моего модельера, что доспехи скрытого ношения являются великолепным аксессуаром к любой одежде.
Мои Легионы Ужаса будут предоставлять равные возможности лицам любого пола. И наоборот, если в пророчествах про меня говорится «нет мужа, способного одолеть его», я буду иметь в виду возрастающее количество нетрадиционных гендерных ролей.
Я обучу мои Легионы Ужаса соответствующей технике поиска. В частности, если они ищут беглецов, и кто-то кричит: «Скорее! Они побежали туда!», они должны поинтересоваться личностью этого помощника, прежде чем бросаться в указанном направлении.
Если я знаю каких-либо героев, я ни при каких обстоятельствах не буду убивать их наставников, учителей и/или лучших друзей.
Если герой сотоварищи попадется в мою ловушку, я по возможности прикончу их традиционными средствами, не дожидаясь окончания подзарядки моего Супероружия.
Если мой план требует строгого графика, я проставлю время заключительного этапа на три дня позже, чем он реально должен произойти, и не буду чересчур волноваться, если план украдут.
Я поменяю местами этикетки на папке с секретными планами и папке с семейными рецептами. Представьте, как удивится герой, когда он расшифрует похищенные планы и найдет рецепт Бабушкиного Картофельного Салата!
Если я ворвусь в штаб повстанцев и не найду там никого и ничего, кроме странного мигающего устройства, я не буду подходить поближе и рассматривать его. Я удеру оттуда со всех ног!
Прежде чем вступить в мои Легионы Ужаса, потенциальные новобранцы должны будут пройти тесты на периферийное зрение и слух, а также быть способными распознать, что их внимание пытаются отвлечь броском камушка.
Я буду время от времени менять свое расписание, и не буду жить по накатанной колее. В частности, я не буду выпивать глоток вина или бить в гигантский гонг перед тем, как покончить с врагом.
Если я украду что-нибудь очень важное для героя, я не буду выставлять это для всеобщего просмотра.
Планируя экспедицию, я выберу маршрут своих войск так, чтобы он не проходил через густолесистую местность, удобно расположенную возле лагеря повстанцев.
Я найму одного безнадежно тупого и бездарного лейтенанта, но когда я пошлю его захватить героя, я удостоверюсь, что он напичкан дезинформацией.
Как работодатель, предлагающий равные возможности всем, я обзаведусь несколькими глухими охранниками. Тогда, если мне потребуется конфиденциально переговорить с кем-нибудь, мне будет достаточно повернуться к ним спиной, чтобы они не читали по губам, и вовсе ни к чему высылать их из комнаты.
Если повстанцы сумеют обмануть меня, я запомню, как им это удалось, чтобы не попадаться на тот же трюк снова и снова.
Если мне нужен кто-нибудь, чтобы обслуживать мои компьютерные системы, и у меня есть выбор между блестящим программистом, возглавляющим крупнейший в мире международный технологический конгломерат, и отвратительным пятнадцатилетним придурком, пытающимся впечатлить девушку своей мечты, я выберу придурка, и пусть герой допрашивает гения.
Я подробно распланирую, как мне поступить с каждым из моих врагов. Таким образом, мне никогда не придется приказывать связать кого-то, пока я решу его судьбу.
Если у меня будут большие компьютерные системы, я приму не меньше предосторожностей, чем небольшая фирма, и включу такие вещи, как антивирусные мониторы и файрволлы.
Я буду деспотом равных возможностей и удостоверюсь, что террор и репрессии распределяются честно, а не среди одной определенной группы, которая сформирует ядро восстания.
Я не помещу базу в вулкане, пещере или другом месте, где будет до смешного легко преодолеть охрану, спрыгнув откуда-нибудь сверху.
Я позволю охранникам работать по гибкому расписанию. Таким образом, если кто-либо почувствует сонливость, он сможет позвать замену, отметиться, вздремнуть и вернуться на пост свежим и бдительным.
Хотя это доставило бы удовольствие, я не признаюсь сопернику героя, что это я совершил тот чудовищный поступок, в котором он обвиняет героя.
Если я болтаюсь над пропастью, и герой протягивает мне руку, я не попытаюсь сбросить его. Я позволю ему спасти меня, поблагодарю его как следует, вернусь в безопасность моей цитадели и прикажу расправиться с ним.
Я регулярно буду приглашать в цитадель экзорциста. Хотя привидения в подземелье создают соответствующую атмосферу, они склонны выдавать ценную информацию, будучи умиротворены.
Я налью в ров несмывающейся краски. Это никому не помешает переплыть его, но даже самые тупые стражники должны заметить, когда войдет кто-нибудь в таком виде.
Если ученый, у которого есть красивая незамужняя дочь, отказывается работать на меня, я не буду брать дочь в заложницы. Вместо этого я предложу оплатить ее будущую свадьбу и образование ее детей.
Если я зажал героя в угол и готов расправиться с ним, а он говорит: «Осторожно, сзади!!», я не буду смеяться и говорить: «Ты же не думаешь, что я на это куплюсь?» Вместо этого я сделаю шаг в сторону и полуобернусь. Таким образом, я смогу держать оружие направленным на героя и проверять пространство позади меня. Также, если сзади на меня что-нибудь было направлено, оно теперь будет направлено на героя.
Я не поручу создание функций ядра сторонним разработчикам.
Если я создам устройство, которое может перекачивать энергию героя в меня, я удостоверюсь, что оно не может действовать в обратном направлении.
Я потребую, чтобы все сено перевозилось в плотно набитых тюках. Любая телега с насыпным сеном, пытающаяся пройти блокпост, будет подожжена.
Я не буду проводить публичных празднований любого рода в стенах моего замка. Любое мероприятие, открытое для публики, будет проводиться в фестивальном павильоне по дороге к замку.
Прежде чем использовать любое устройство, передающее энергию непосредственно в мое тело, я поставлю предохранитель.
Я найму учителя актерского мастерства. Герой подумает, что обознался, услышав мой глубоко провинциальный акцент.
Если я схвачу врага, знаменитого тем, что он сбегает при помощи фантастических миниатюрных устройств, я прикажу провести полный обыск (с проверкой зубов и промыванием желудка) и конфисковать все личные вещи, а уж потом брошу его в подземелье.
Я не придумаю плана, в котором Часть А состоит в том, чтобы обманом заставить героя помочь мне, а Часть Б — в том, чтобы посмеяться над ним и оставить с миром.
Я не буду устраивать пышных банкетов в узком кругу. Хороший пиар среди гостей не стоит плохого пиара в массах.
Я направлю часть моих грязных доходов на проекты благоустройства города. Хотя трущобы придают своеобразия и живописности любому городу, они слишком часто поставляют герою нежданных союзников.
Я никогда не скажу герою: «Да, я сделал это, но ты никогда не сможешь доказать это этому бездарному старому дураку». Есть шанс, что бездарный старый дурак стоит за занавеской.
Если мой безумный ученый/колдун скажет мне, что мое Супероружие почти готово, но требует еще нескольких испытаний, я подожду, пока он не закончит испытания. Никто еще не завоевал мир, пользуясь бета-версией.
Я не введу родственника в свой штат советников. Кумовство не только является причиной большинства тактических провалов, но и создает проблемы с Антимонопольным комитетом.
Если я назначу кого-либо своей фавориткой, я впоследствии не поставлю ее в известность о том, что она заменяется более молодой и привлекательной женщиной.
Если я использую девушку героя в качестве заложницы и, образно говоря, держу нож у ее горла во время встречи с героем, я сосредоточусь на ней, а не на нем. Герой ничего не сможет предпринять, если его любовь в заложниках. С другой стороны, тот факт, что вплоть до этого момента она была слабой, тугодумной, наивной и в общем бесполезной, не окажет влияния на ее действия в кульминационный момент.
Я сделаю несколько смехотворно неправильных карт секретных проходов в моей цитадели и найму путешественников передать их пожилым отшельникам.
Я не буду использовать заложников как приманку в ловушке. Если не использовать их для торговли или в качестве живых щитов, их не имеет смысла брать.
Я найму меткого стрелка и поставлю его у входа в мою крепость. Его задачей будет расстреливать всякого, кто подъедет с целью бросить мне вызов.
Я объясню моим Легионам Ужаса, что пистолеты — оружие дальнего боя, а мечи — ближнего. Всякий, кто попытается метнуть меч в героя или ударить его пистолетом, будет казнен на месте.
Я буду помнить, что любые мои слабости должны быть известны только тем, кого это касается. Я также буду помнить, что это не касается никого.
Я не буду заключать союз с тем, кто сильнее меня. Он просто кинет меня в миг моей славы. Я буду заключать союзы с теми, кто слабее меня. Тогда я кину их в миг их славы.
В мирное время мои Легионы Ужаса не будут валяться на травке, пить мед и есть жареных кабанов. Вместо этого с ними будут работать мой диетолог и тренер по аэробике.
вторник, 12 ноября 2013
front toward enemy
«Я не должен бояться.
Страх — убийца разума.
Страх — это маленькая смерть, влекущая за собой полное уничтожение.
Я встречусь лицом к лицу со своим страхом.
Я позволю ему пройти через меня и сквозь меня.
И, когда он уйдет, я обращу свой внутренний взор на его путь.
Там, где был страх, не будет ничего.
Останусь лишь я».(с)
Страх — убийца разума.
Страх — это маленькая смерть, влекущая за собой полное уничтожение.
Я встречусь лицом к лицу со своим страхом.
Я позволю ему пройти через меня и сквозь меня.
И, когда он уйдет, я обращу свой внутренний взор на его путь.
Там, где был страх, не будет ничего.
Останусь лишь я».(с)
среда, 09 октября 2013
front toward enemy
Отсмотрел фильм Pain & Gain, который у нас вышел под названием "Кровью и потом: Анаболики".
Ощущения по итогам фильма - полный пиздец. Тупая история про то, как три качка-идиота решили заработать денег похищениями людей. Ничего особенного, для кино, в этой истории нет, особенно учитывая, что фильм относится к жанру комедий, где на глупости вообще построена большая часть юмора. И все было бы ничего, если б не маленькйи нюанс: в фильме рассказывается реальная история банды Sun Gym, действовавшей в Майами в 95-96 годах, о чем любезно напоминают субтитры по ходу повествования. И от осознания того, что весь этот пиздец происходил в реальности и его творили реальные люди, я весь фильм пытался расколоть себе череп фейспалмом, а на титрах, когда начали показывать фотографии с расследования того дела, я вообще залип.
Не могу назвать фильм плохим, просто потому что, плохим он не является, но как-то и хорошим его назвать - язык не поворачивается. Давно на меня фильмы не производили такого впечатления, чтоб я аж даже сподобился запостить про них в бложЫк.
Ощущения по итогам фильма - полный пиздец. Тупая история про то, как три качка-идиота решили заработать денег похищениями людей. Ничего особенного, для кино, в этой истории нет, особенно учитывая, что фильм относится к жанру комедий, где на глупости вообще построена большая часть юмора. И все было бы ничего, если б не маленькйи нюанс: в фильме рассказывается реальная история банды Sun Gym, действовавшей в Майами в 95-96 годах, о чем любезно напоминают субтитры по ходу повествования. И от осознания того, что весь этот пиздец происходил в реальности и его творили реальные люди, я весь фильм пытался расколоть себе череп фейспалмом, а на титрах, когда начали показывать фотографии с расследования того дела, я вообще залип.
Не могу назвать фильм плохим, просто потому что, плохим он не является, но как-то и хорошим его назвать - язык не поворачивается. Давно на меня фильмы не производили такого впечатления, чтоб я аж даже сподобился запостить про них в бложЫк.
вторник, 20 августа 2013
front toward enemy
в догонку к последним записям
.
.
воскресенье, 18 августа 2013
front toward enemy
номер 2
пятница, 16 августа 2013
front toward enemy
Мышиная охота.все закончилось отнюдь не так мило, как в фильме.
Завтра предстоит второй раунд. Держитесь сукины дети.
Завтра предстоит второй раунд. Держитесь сукины дети.
воскресенье, 09 июня 2013
front toward enemy
В свое время, был в этих ваших интернетах такой замечательный ресурс, как rohan.net.ru. На данном ресурсе содержалась куча всякой бесполезной, с точки зрения обывателя, информации и был он, по сути, кладезью для неокрепшего разума, одержимого ролевизмом. Но любили мы его не за это. При этом самом Рохане, был шибко уютный форум. По сути, это был первый форум, на котором я зарегистрировался. На нем я провел несколько лет, за которые он стал для меня своеобразным домом, тихим уголком в ревущей пучине интернета. Вне зависимости от того, как прошел день, что творилось в жизни, туда можно было зайти вечерком и получить немного теплого лампового общения. Именно там у меня появились первые интернет-знакомства. Большая их часть давно пошла по пизде, по разным причинам. Осталось 2.5 анонимуса с которыми мы за прошедшие годы, стали слишком разными. Но суть не в этом.
Суть в том, что за всю жизнь, этот форум, был единственным местом, куда я по настоящему был рад возвращаться и где мне были всегда рады. Админ пытался составить конкуренцию другим ресурсам по теме LotR, активно пиарил свой сайтец, в результате чего, форум прекратил свое существование, сначала раза 3 подвергшись хакерским атакам, а потом долго агонизируя, под напором растущей популярности.
В последствии, я пытался найти себе столь же уютное место в сети, либо компанию в реале, где было бы тоже ощущение нужности и дружбы. Обидно только, что эти поиски так и не увенчались успехом.
Суть в том, что за всю жизнь, этот форум, был единственным местом, куда я по настоящему был рад возвращаться и где мне были всегда рады. Админ пытался составить конкуренцию другим ресурсам по теме LotR, активно пиарил свой сайтец, в результате чего, форум прекратил свое существование, сначала раза 3 подвергшись хакерским атакам, а потом долго агонизируя, под напором растущей популярности.
В последствии, я пытался найти себе столь же уютное место в сети, либо компанию в реале, где было бы тоже ощущение нужности и дружбы. Обидно только, что эти поиски так и не увенчались успехом.
понедельник, 27 мая 2013
front toward enemy
Вообще здесь должен был располагаться заумный псто. Но я решил, что я сегодня слишком овощ и просто решил залить несколько офигенных фото с БОИ'13.
читать дальше
читать дальше
среда, 22 мая 2013
front toward enemy
Похоже, что план "подохнуть до 25" не увенчался успехом. Продолжаем тянуть лямку.
суббота, 16 февраля 2013
front toward enemy
Рубрика "Охуительные истории от Панды". Когда одна история охуительнее другой.
суббота, 19 января 2013
front toward enemy
Conura Effect.
Когда "миссия невыполнима" - выйти из дома.
Когда "миссия невыполнима" - выйти из дома.
вторник, 01 января 2013
front toward enemy
Немного мимими.
среда, 12 декабря 2012
front toward enemy
Автоответчик психиатрической клиники
Здравствуйте, вас приветствует больница имени Павлова.
- Если у вас навязчиво-конвульсивный психоз, нажимайте клавишу 1 до появления спазма.
- Если у вас раздвоение личности, нажмите одновременно клавиши 2 и 3.
- Если у вас мания преследования, то мы уже знаем, кто вы, чем занимаетесь в жизни и чего хотите, поэтому оставайтесь на линии, пока мы не установим, откуда вы звоните.
- Если вы страдаете галлюцинациями, нажмите клавишу 4, и вы (и только вы) увидите справа от вас оранжевого крокодила.
- Если вы шизофреник, попросите воображаемого друга нажать для вас клавишу 5.
- Если у вас депрессия, то не важно, какую клавишу вы нажмете, это все равно ничего не изменит, ваш случай безнадежен, и вам уже ничем нельзя помочь…
- Если вы страдаете нерешительностью, оставьте сообщение после сигнала; или до сигнала; или во время сигнала; в общем, как вам больше нравится.
- Если у вас патологическая жадность, то немедленно повесьте трубку, так как это платный звонок.
- Если у вас заниженная самооценка, перезвоните, пожалуйста, позднее, так как сейчас все наши операторы заняты людьми, более достойными, чем вы.
Здравствуйте, вас приветствует больница имени Павлова.
- Если у вас навязчиво-конвульсивный психоз, нажимайте клавишу 1 до появления спазма.
- Если у вас раздвоение личности, нажмите одновременно клавиши 2 и 3.
- Если у вас мания преследования, то мы уже знаем, кто вы, чем занимаетесь в жизни и чего хотите, поэтому оставайтесь на линии, пока мы не установим, откуда вы звоните.
- Если вы страдаете галлюцинациями, нажмите клавишу 4, и вы (и только вы) увидите справа от вас оранжевого крокодила.
- Если вы шизофреник, попросите воображаемого друга нажать для вас клавишу 5.
- Если у вас депрессия, то не важно, какую клавишу вы нажмете, это все равно ничего не изменит, ваш случай безнадежен, и вам уже ничем нельзя помочь…
- Если вы страдаете нерешительностью, оставьте сообщение после сигнала; или до сигнала; или во время сигнала; в общем, как вам больше нравится.
- Если у вас патологическая жадность, то немедленно повесьте трубку, так как это платный звонок.
- Если у вас заниженная самооценка, перезвоните, пожалуйста, позднее, так как сейчас все наши операторы заняты людьми, более достойными, чем вы.
пятница, 26 октября 2012
front toward enemy
Кто-то, кто-то на борту самолёта
Взял и все бомболюки открыл
Кто-то, кто-то из американских пилотов
Зелёные джунгли горячим напалмом залил
Где-то, где-то посередине лета
Сбили Билли с Вилли самолёт
Где-то, где-то удар наш бомбово-ракетный
За это к узкоглазым попадёт
Доброе утро, Вьетнам
Ты улыбаешься нам
Ах, как гадко проснуться в армейской палатке
Где рядом с тобой лишь М-16 лежит
Ах, как гадко, сержант сапёрной лопаткой
С утра вьетнамцев пленных потрошит
Где-то, кто-то в укрепление дзота
Пьёт коньяк французский, запивая чайком
Ну, а кто-то ногами месит болото
С ручным пулемётом пробирается к дзоту тайком
Доброе утро, Вьетнам
Здесь всё дозволено нам
Кто-то с виски синеет, кто-то с травы дуреет
Пелемётчик решил, что он лётчик-беспредел
Раненный где-то стонет, кто-то в болоте тонет
Пулемётчик вдруг разбежался и взлетел (МИНА!)
Кого-то рядом внезапно убрало снарядом
Никогда бы не подумал, что это выглядит так
Нас крепенько облажили и мы уж своё отжили
Повар не умеет готовить, командир-мудак
Доброе утро, Вьетнам
Я спою тебе ша-ла-ла-лу-ла(с)
Последний куплет отражает Вьетнам просто на всю катушку. Хотя, тут вообще по всей песне проскакивает.=)
Взял и все бомболюки открыл
Кто-то, кто-то из американских пилотов
Зелёные джунгли горячим напалмом залил
Где-то, где-то посередине лета
Сбили Билли с Вилли самолёт
Где-то, где-то удар наш бомбово-ракетный
За это к узкоглазым попадёт
Доброе утро, Вьетнам
Ты улыбаешься нам
Ах, как гадко проснуться в армейской палатке
Где рядом с тобой лишь М-16 лежит
Ах, как гадко, сержант сапёрной лопаткой
С утра вьетнамцев пленных потрошит
Где-то, кто-то в укрепление дзота
Пьёт коньяк французский, запивая чайком
Ну, а кто-то ногами месит болото
С ручным пулемётом пробирается к дзоту тайком
Доброе утро, Вьетнам
Здесь всё дозволено нам
Кто-то с виски синеет, кто-то с травы дуреет
Пелемётчик решил, что он лётчик-беспредел
Раненный где-то стонет, кто-то в болоте тонет
Пулемётчик вдруг разбежался и взлетел (МИНА!)
Кого-то рядом внезапно убрало снарядом
Никогда бы не подумал, что это выглядит так
Нас крепенько облажили и мы уж своё отжили
Повар не умеет готовить, командир-мудак
Доброе утро, Вьетнам
Я спою тебе ша-ла-ла-лу-ла(с)
Последний куплет отражает Вьетнам просто на всю катушку. Хотя, тут вообще по всей песне проскакивает.=)
четверг, 18 октября 2012
front toward enemy
Потребовалось найти старую видеозапись, с практики. В свое время кто-то выкладывал в эти ваши. Я не добавлял, чтоб не огрести пизды за неосторожное обращение с "инвентарем", явственно запечатленное на видео. Но суть не в этом.
Видео потребовалось найти. Во время поиска, натыкался на различные "ориентиры", поднявшие в памяти целые пласты воспоминаний. В какой-то момент даже пожалел, что я не храню фото и видео из жизни. Потом подумалось, что оно и к лучшему: если ничего не помнишь, не можешь жить воспоминаниями. Следовательно, не погрязнешь в прошлом.
Видео, что характерно, не нашел.
Видео потребовалось найти. Во время поиска, натыкался на различные "ориентиры", поднявшие в памяти целые пласты воспоминаний. В какой-то момент даже пожалел, что я не храню фото и видео из жизни. Потом подумалось, что оно и к лучшему: если ничего не помнишь, не можешь жить воспоминаниями. Следовательно, не погрязнешь в прошлом.
Видео, что характерно, не нашел.
четверг, 11 октября 2012
front toward enemy
Этот неловкий момент, когда дрыщи предлагают вам влиться в их команду...
воскресенье, 16 сентября 2012
front toward enemy
В догонку к прошлой записи, немного шуток юмора.
вторник, 11 сентября 2012
front toward enemy
Есть произведения, по окончании которых, остается ощущение прожитой еще одной жизни. Хорошо это или плохо - большой вопрос, но таковые есть. Для каждого они разные. Для меня таковыми стали Черный отряд и Mass Effect (да, если кто не в курсе, я воспринимаю игры, как произведения искусства).
Спасибо тем, кто создает подобные произведения. Спасибо героям из таких произведений, которых начинаешь ощущать, как давних товарищей.
Кто-то скажет, что это - уход от реальности... я же скажу... а я ничего не скажу. Я просто помолчу о тех жизнях, которые прожиты с этими прекрасными произведениями.
Спасибо тем, кто создает подобные произведения. Спасибо героям из таких произведений, которых начинаешь ощущать, как давних товарищей.
Кто-то скажет, что это - уход от реальности... я же скажу... а я ничего не скажу. Я просто помолчу о тех жизнях, которые прожиты с этими прекрасными произведениями.
воскресенье, 09 сентября 2012
front toward enemy
В аду - холодно.
суббота, 01 сентября 2012
front toward enemy
Кампания не задалась с самого начала. Несколько гнусных заданий от любимого ЦРУ, после напряжения отношений с 216, Бейлис, под предлогом срочных дел на большой земле, отчаливает в Штаты. Руководство над нами принимает корпус. Быть готовыми к 0.00, в 23.00 - в штаб на брифинг. Укрепляем сектор, наводим уют на базе. Обратная сторона отсутствия капитана. При нем была какая-никакая работа. Рейд, перехват, засада. Устранить неугодного проповедника - не вопрос. Проповедник вышел покурить, да вот незадача: он забыл, что на вертолетах нет балконов.
Копаем и строим, строим и копаем. Наказание за грехи наши, не иначе. Боевой дух на базе падает с каждым днем. Командование решает соорудить клуб, показывать патриотические фильмы и прочее дерьмо. Никому это не надо, но все приятнее, чем работать. Для большинства здесь. 23.00, личный состав собирается смотреть фильм. Очередная лабуда с Джоном Уэйном. У меня - брифинг. Перехватить комиссара вьетконга. При невозможности - найти базу, пометить и доложить в штаб. Всю жизнь мечтал. 23.30 - мы выходим. Сводная группа А216 и 3 бойца LRRP. Доходим до блокпоста и разделяемся на 2 группы. Ночь и джунгли. Контакт. Движение. Щелчок тангенты. Если свои - услышу характерный звук. Звука нет. Огонь по готовности. Закидываем место, где было движение, гранатами. Осматриваем - ничего. Трусливые ублюдки. Судя по всему, ушли в сторону базы. Доклад. Их встретят. Обходим деревню. Опять контакт. Крокер кого-то подстрелил. Косой завопил. Кто-то подхватил его и утащил. Скорее всего, в деревню, но соваться туда посреди ночи - дураков нет. Прочесываем квадраты поиска. Вновь контакт, перестрелка, пытаемся высветить фонарями - они опять ушли. Боятся. А может, заманивают. Черт с ними. Форсируем реку. Чертовы вьетнамские реки. Выглядит, как ручей, а на деле - по пояс. Кишмя-кишит местной живностью. И не дай бог, кому-нибудь здесь обмочиться. Установленные квадраты истоптаны от и до, следов базы нет. Время вышло, штаб приказывает возвращаться. Делаем крюк за границы установленные командованием. Ничего. Лунный свет искажает очертания. Начинают мерещиться знакомые образы, но на деле - тишина. Косоглазые нас обхитрили. Возвращаемся. Делаем большой крюк. Выходим к главным воротам. Запрашиваем штаб - нас ждут. Подходим - правда ждут. Десяток стволов нацелен на нас из-за колючки, прожектора в глаза. Выйти на дорогу! Сколько вас?! Выходим, отвечаем. Признают. Не в этот раз говнюки. Доклад. Отбой до утра. Сегодня - без потерь.
Подъем. Нас в караул. Сменяем Браво. Ребята матерятся, я тоже не в восторге. Приказ нач. штаба. Видать, дела совсем дерьмово. 3 часа. через 3 часа смена. Грэй, морпех-капрал, греет для нас воду на чай. Чтоб жизнь не казалось совсем уж дерьмом. Неплохие ребята, хоть и морпехи. Мы пьем горячий чай. Мы еще не знаем, что на ближайшие несколько дней, караулы - это едва ли не единственное наше занятие.
Меня пытается учить какой-то сержант. Мне лень даже вздрючить его, с высоты своего звания. Шатается за периметр - черт с ним. Хочет себе лишнюю дырку в заднице - не моя забота.
Сменяемся. Нас снова сменяет браво. Командование отклоняет мой запрос на выход в деревню с целью проведения оперативной работы. Вместо этого - мы снова копаем, строим и стоим в караулах. На всю базу - два боеспособных подразделения. Остальные заняты черт-те-чем. Еще один день проходит впустую.
Утро. Брифинг в штабе. Сбили нашу вертушку, задача: спасти пилотов. Сводная группа морпехов и бойцов 25 пехотной, отправляется на выручку. Мы - следом. Ребята напарываются на чарли в джунглях. Ведут бой. К ним сбегаются косые со всей округи. Идем к ним на выручку. Видимость отвратительная. Почти случайно натыкаемся на неизвестный контакт. 2 человека. Стандартный пароль, в ответ - вьетнамская речь. Открываем огонь. Вовремя опознаемся. Пилоты. Один из них - вьетнамец. Чертов идиот. Наш ранен. От помощи отказывается. хочет идти сам. Хрен с ним. Доклад. Рвем когти на базу. В какой-то момент, Крокер подхватывает раненного и бежит с ним на плечах. Сколько сил в этом детине, не устаю поражаться. На подходе к базе - запрашиваем штаб. Тишина. Сейчас нас продырявят свои же. Орем ОКЛАХМА! Черт его знает, почему. Нас признают. Проходим на базу. Понятно, почему не отвечали. Нас решили посетить гости с большой земли. Какие-то военные шишки,репортеры. Черт с ними. Полковник из штатов жмет руку, благодарит. Отвечаю что-то на автомате. Пусть подавится своей благодарностью.
Отдыхаем после выхода. Решаем разрядиться, в 4 спецназовских горла орем ОКЛАХОМА на всю базу. Со всех концов отвечают Канзас! Техас! Калифорния! Срывается с цепи капитан де Альбо. Медик, да еще и морпех. Уже одним этим всё сказано. Орет на нас, как заведенный. Пусть орет, нас этим уже давно не проймешь.
Через пару часов опять в дозор. Ребята бузят. Я с ними согласен, но сделать ничего не могу. Дни проходят бессмысленно. Чарли шарятся вокруг базы, но в наши смены их, почему-то, нет. Приезжает генерал Уэстморленд. Какого черта ему здесь понадобилось - не ясно. Абсолютное непонимание ситуации и стремление к показухе. Результат был понятен изначально. Засада в деревне, почти все офицеры кормят червей. Отправляют группу на выручку. Но мы - снова стоим в карауле. Группа учинила резню в деревне. Отделение дельта поехало головой в полном составе. Генерал едва выбрался, раненый в обе руки. Лучше б голову прострелили - дураком стало бы меньше на свете. База в ступоре. Немного оживляет прибытие новобранцев. Потерянные, не понимающие, куда и зачем ни прибыли. В основном - вчерашние хиппи, с весьма далеким от реальности пониманием мира. Приходит письмо от сестры. Я здесь так давно, что почти забыл о том, что у меня есть кто-то в Штатах. Пишу ответ, отправляю с ближайшим транспортом. Крокер гоняет новобранцев. Они сопротивляются. Идиоты. Не понимают, что он пытается вложить в их пустые головы хоть что-то, что поможет им выжить здесь. Снова в караул. Караулы так осточертели, что в какой-то момент, мы с Крокером и Дефором прямо на посту раскумариваем косяк. Плевать на все, рок-н-ролл. Смена. Нас опять сменяют ребята из Браво. Ощущение, кто кроме нас в караулах не стоит больше никто. Крокер снова гоняет мясо. Мы с Дефором спускаемся в блиндаж, раскуриваем косяк. Травим байки и ржем, как идиоты. На нашем блиндаже большими буквами написано Hellcome to the gay bar.
Приезжает новый полковник из Сайгона. Отлично. Ему приходит в голову идея укрепить оборону базы. Теперь вместо нас копают и строят новобранцы. В свете последних событий, командование решает поднять боевой дух. Из Нью-Йорка прибывает какой-то модный кордебалет со своей последней программой. Командование несомненно сумело кое-что поднять у бойцов, вопрос, можно ли назвать это боевым духом.
Всех в приказном порядке созывают смотреть шоу. Мне не до него. Никогда не был большим любителем искусства. Осматриваю периметр. Начинаю чуять жопой, что именно сейчас чарли и повылезают из нор.Обстреляли, мы ответили. Чарли ушли. Но они еще вернутся. В какой-то момент, все начинает идти через задницу. С базы начинают выводить срочников, переводить в более безопасные места, кого-то демобилизуют и отправляют в Штаты. Все подводится четко, словно к определенному сроку. Кордебалет гостит у нас еще несколько дней. За то время, база основательно пустеет. Приехавшие с танцовщицами репортеры делают свою работу: старательно суют нос, куда не надо. Слышу, как одна репортерша берет интервью у выжившего вьетнамца из деревни. Понимаю, что это - просто лакомый кусок для журналюг. Решаю дать небольшое интервью. Люди не должны получать о войне однобокую информацию. Отвечаю на вопросы, но четко понимаю: то бессмысленно. Люди поверят не мне с моим сухим языком, а эмоцинальному и дрожжащему вьетнамцу, который рассказывает, что пришли зеленые гиганты и убили их ни за что. Semper Fi, господа и дамы, Semper Fi.
Артистки сворачиваются и улетают. Репортеры едва успевают запрыгнуть на последний борт до сайгона. С ними улетают последние офицеры. У нас для каких-то нужд, забирают Крокера. Военным комендантом базы остается майор Сэвидж. Фактически, руководство пытается осуществлять второй по званию человек - капитан де Альбо. Та еще задница, к тому же, ничего не смыслит в военном деле. Среди соладт ходят слухи, что на нас собираются выманить побольше конгов, а потом перепахать базу с 52х. Мы - герои посмертно, вооруженному сопротивлению на данной территории - конец на долгое время. Боевой дух падает ниже змеиной задницы. Мои бойцы, проверенные в стольких передрягах, начинают крыть матом меня и выражать открытое неподчинение. Что им трибунал, когда завтра от них может не статься и кучи дерьма. Появляются идеи грохнуть де Альбо, просто потому что говнюк, Сэвидж вместе с другой офицершей - за компанию с капитаном, и уходить с базы. Двигаться, пока не наткнемся на своих или пока не настигнут чарли. Не понимаю, как, но удается выкорчевать эту идею. Капитан, словно понимает, что ему грозит и с него резко слетает вся спесь.
В какой-то момент все понимают: началось. Де Альбо ходит дерганный, отдает глупые приказы. Их перестаю выполнять даже я. Распределяю своим границы патрулей. Стараемся не отходить далеко от укреплений. На текущий момент, гарнизон базы состоит из 2 бойцов 25 пехотной, 2 бойцов из отделения браво, 3 наших и 3 офицеров мед. службы.
Рядового Блю, капитан посадил охранять штаб. Он там один и ему страшно. Материт де Альбо и просит нас прикрыть его, если говна привалит. Только бы добежать до нашего блиндажа. Самая укрепленная точка на базе.
Росчерк осветительной ракеты. Вот и всё. Огонь с 3 сторон. Меня атака застигает у штаба, вместе с Блю. Яростно огрызаемся. База превращается в отдельные очаги обороны. Посреди боя, разрывая канонаду очередей, ночь рассекают лопасти вертолета. Пилот почти не касается земли, по вертушке открывают шквальный огонь. Пилот матерится в рацию, звенит под градом пуль обшивка, летун стартует с места, едва успев выгрузить неожиданное подкрепление. В штабной блиндаж залетает Крокер и Грэй. Чарли прорвались через периметр. Получил свое один из морпехов. К штабу прорывается конговец, мы стреляем одновременно. Тьма.
Нью-Йорк. Не знаю, сколько времени прошло. Ранение в голову. Кое-где порвало шкуру и мягкие ткани, чудом - ничего серьезного. Доканали усталость и нервы. Провалялся в отключке несколько дней. В знак благодарности, отправили в штаты. Отпуск. В Нью-Йорке у меня одна ночь. Город выбивает из колеи. Жизнь идет своим чередом, а я не понимаю, что мне здесь делать и зачем я здесь. Пытаюсь найти сестру - безуспешно. Захожу в первое попавшееся заведение. Узнаю ребят с базы. Здороваемся, обнимаемся. Я рад видеть этих сукиных детей. Может быть, они меня тоже. Натыкаюсь на репортершу. Завязывается беседа. Оказывается, она достаточно известна здесь, в Штатах. На нее произвел неизгладимое впечатление Вьетнам. О, да. Знали бы Вы, какое впечатление он произвел на меня. Подхожу и прошу только об одном: не надо выставлять нас зверьми. Она меня никогда не поймет. Пытается донести до людей правду, но по сути, лишь обманывает сама себя. Пытается искупить нашу вину перед всем Вьетнамом, помогая эмигрантке, ведущей себя, как сволочь. Идеалисты. Чем больше я смотрю на мирный город, тем больше понимаю, что не хочу иметь к нему никакого отношения. Он пропитан ложью и показухой. По сравнению с Нью-Йорком, Кхе-Сань - обитель чистоты, морали и честности. Возвращаюсь в расположение. Комендант сборного пункта. Хокинс, твой борт до Сайгона уходит через 3 часа. Советую на него попасть. Roger that, штабная крыса. Считай, уже сделано. De opresso liber, мои волчата. Я возвращаюсь домой.
База Кхе-Сань расформирована в связи с отсутствием стратегической необходимости. Для большинства служивших на ней, настали мирные времена. А216 возвращается в Ланг-Вей. С борта вертолета мы видим, как бомбардировщики ровняют наш дом, пытаясь разровнять вместе с ним и нашу память. Война не кончена. Война не кончится никогда.
Копаем и строим, строим и копаем. Наказание за грехи наши, не иначе. Боевой дух на базе падает с каждым днем. Командование решает соорудить клуб, показывать патриотические фильмы и прочее дерьмо. Никому это не надо, но все приятнее, чем работать. Для большинства здесь. 23.00, личный состав собирается смотреть фильм. Очередная лабуда с Джоном Уэйном. У меня - брифинг. Перехватить комиссара вьетконга. При невозможности - найти базу, пометить и доложить в штаб. Всю жизнь мечтал. 23.30 - мы выходим. Сводная группа А216 и 3 бойца LRRP. Доходим до блокпоста и разделяемся на 2 группы. Ночь и джунгли. Контакт. Движение. Щелчок тангенты. Если свои - услышу характерный звук. Звука нет. Огонь по готовности. Закидываем место, где было движение, гранатами. Осматриваем - ничего. Трусливые ублюдки. Судя по всему, ушли в сторону базы. Доклад. Их встретят. Обходим деревню. Опять контакт. Крокер кого-то подстрелил. Косой завопил. Кто-то подхватил его и утащил. Скорее всего, в деревню, но соваться туда посреди ночи - дураков нет. Прочесываем квадраты поиска. Вновь контакт, перестрелка, пытаемся высветить фонарями - они опять ушли. Боятся. А может, заманивают. Черт с ними. Форсируем реку. Чертовы вьетнамские реки. Выглядит, как ручей, а на деле - по пояс. Кишмя-кишит местной живностью. И не дай бог, кому-нибудь здесь обмочиться. Установленные квадраты истоптаны от и до, следов базы нет. Время вышло, штаб приказывает возвращаться. Делаем крюк за границы установленные командованием. Ничего. Лунный свет искажает очертания. Начинают мерещиться знакомые образы, но на деле - тишина. Косоглазые нас обхитрили. Возвращаемся. Делаем большой крюк. Выходим к главным воротам. Запрашиваем штаб - нас ждут. Подходим - правда ждут. Десяток стволов нацелен на нас из-за колючки, прожектора в глаза. Выйти на дорогу! Сколько вас?! Выходим, отвечаем. Признают. Не в этот раз говнюки. Доклад. Отбой до утра. Сегодня - без потерь.
Подъем. Нас в караул. Сменяем Браво. Ребята матерятся, я тоже не в восторге. Приказ нач. штаба. Видать, дела совсем дерьмово. 3 часа. через 3 часа смена. Грэй, морпех-капрал, греет для нас воду на чай. Чтоб жизнь не казалось совсем уж дерьмом. Неплохие ребята, хоть и морпехи. Мы пьем горячий чай. Мы еще не знаем, что на ближайшие несколько дней, караулы - это едва ли не единственное наше занятие.
Меня пытается учить какой-то сержант. Мне лень даже вздрючить его, с высоты своего звания. Шатается за периметр - черт с ним. Хочет себе лишнюю дырку в заднице - не моя забота.
Сменяемся. Нас снова сменяет браво. Командование отклоняет мой запрос на выход в деревню с целью проведения оперативной работы. Вместо этого - мы снова копаем, строим и стоим в караулах. На всю базу - два боеспособных подразделения. Остальные заняты черт-те-чем. Еще один день проходит впустую.
Утро. Брифинг в штабе. Сбили нашу вертушку, задача: спасти пилотов. Сводная группа морпехов и бойцов 25 пехотной, отправляется на выручку. Мы - следом. Ребята напарываются на чарли в джунглях. Ведут бой. К ним сбегаются косые со всей округи. Идем к ним на выручку. Видимость отвратительная. Почти случайно натыкаемся на неизвестный контакт. 2 человека. Стандартный пароль, в ответ - вьетнамская речь. Открываем огонь. Вовремя опознаемся. Пилоты. Один из них - вьетнамец. Чертов идиот. Наш ранен. От помощи отказывается. хочет идти сам. Хрен с ним. Доклад. Рвем когти на базу. В какой-то момент, Крокер подхватывает раненного и бежит с ним на плечах. Сколько сил в этом детине, не устаю поражаться. На подходе к базе - запрашиваем штаб. Тишина. Сейчас нас продырявят свои же. Орем ОКЛАХМА! Черт его знает, почему. Нас признают. Проходим на базу. Понятно, почему не отвечали. Нас решили посетить гости с большой земли. Какие-то военные шишки,репортеры. Черт с ними. Полковник из штатов жмет руку, благодарит. Отвечаю что-то на автомате. Пусть подавится своей благодарностью.
Отдыхаем после выхода. Решаем разрядиться, в 4 спецназовских горла орем ОКЛАХОМА на всю базу. Со всех концов отвечают Канзас! Техас! Калифорния! Срывается с цепи капитан де Альбо. Медик, да еще и морпех. Уже одним этим всё сказано. Орет на нас, как заведенный. Пусть орет, нас этим уже давно не проймешь.
Через пару часов опять в дозор. Ребята бузят. Я с ними согласен, но сделать ничего не могу. Дни проходят бессмысленно. Чарли шарятся вокруг базы, но в наши смены их, почему-то, нет. Приезжает генерал Уэстморленд. Какого черта ему здесь понадобилось - не ясно. Абсолютное непонимание ситуации и стремление к показухе. Результат был понятен изначально. Засада в деревне, почти все офицеры кормят червей. Отправляют группу на выручку. Но мы - снова стоим в карауле. Группа учинила резню в деревне. Отделение дельта поехало головой в полном составе. Генерал едва выбрался, раненый в обе руки. Лучше б голову прострелили - дураком стало бы меньше на свете. База в ступоре. Немного оживляет прибытие новобранцев. Потерянные, не понимающие, куда и зачем ни прибыли. В основном - вчерашние хиппи, с весьма далеким от реальности пониманием мира. Приходит письмо от сестры. Я здесь так давно, что почти забыл о том, что у меня есть кто-то в Штатах. Пишу ответ, отправляю с ближайшим транспортом. Крокер гоняет новобранцев. Они сопротивляются. Идиоты. Не понимают, что он пытается вложить в их пустые головы хоть что-то, что поможет им выжить здесь. Снова в караул. Караулы так осточертели, что в какой-то момент, мы с Крокером и Дефором прямо на посту раскумариваем косяк. Плевать на все, рок-н-ролл. Смена. Нас опять сменяют ребята из Браво. Ощущение, кто кроме нас в караулах не стоит больше никто. Крокер снова гоняет мясо. Мы с Дефором спускаемся в блиндаж, раскуриваем косяк. Травим байки и ржем, как идиоты. На нашем блиндаже большими буквами написано Hellcome to the gay bar.
Приезжает новый полковник из Сайгона. Отлично. Ему приходит в голову идея укрепить оборону базы. Теперь вместо нас копают и строят новобранцы. В свете последних событий, командование решает поднять боевой дух. Из Нью-Йорка прибывает какой-то модный кордебалет со своей последней программой. Командование несомненно сумело кое-что поднять у бойцов, вопрос, можно ли назвать это боевым духом.
Всех в приказном порядке созывают смотреть шоу. Мне не до него. Никогда не был большим любителем искусства. Осматриваю периметр. Начинаю чуять жопой, что именно сейчас чарли и повылезают из нор.Обстреляли, мы ответили. Чарли ушли. Но они еще вернутся. В какой-то момент, все начинает идти через задницу. С базы начинают выводить срочников, переводить в более безопасные места, кого-то демобилизуют и отправляют в Штаты. Все подводится четко, словно к определенному сроку. Кордебалет гостит у нас еще несколько дней. За то время, база основательно пустеет. Приехавшие с танцовщицами репортеры делают свою работу: старательно суют нос, куда не надо. Слышу, как одна репортерша берет интервью у выжившего вьетнамца из деревни. Понимаю, что это - просто лакомый кусок для журналюг. Решаю дать небольшое интервью. Люди не должны получать о войне однобокую информацию. Отвечаю на вопросы, но четко понимаю: то бессмысленно. Люди поверят не мне с моим сухим языком, а эмоцинальному и дрожжащему вьетнамцу, который рассказывает, что пришли зеленые гиганты и убили их ни за что. Semper Fi, господа и дамы, Semper Fi.
Артистки сворачиваются и улетают. Репортеры едва успевают запрыгнуть на последний борт до сайгона. С ними улетают последние офицеры. У нас для каких-то нужд, забирают Крокера. Военным комендантом базы остается майор Сэвидж. Фактически, руководство пытается осуществлять второй по званию человек - капитан де Альбо. Та еще задница, к тому же, ничего не смыслит в военном деле. Среди соладт ходят слухи, что на нас собираются выманить побольше конгов, а потом перепахать базу с 52х. Мы - герои посмертно, вооруженному сопротивлению на данной территории - конец на долгое время. Боевой дух падает ниже змеиной задницы. Мои бойцы, проверенные в стольких передрягах, начинают крыть матом меня и выражать открытое неподчинение. Что им трибунал, когда завтра от них может не статься и кучи дерьма. Появляются идеи грохнуть де Альбо, просто потому что говнюк, Сэвидж вместе с другой офицершей - за компанию с капитаном, и уходить с базы. Двигаться, пока не наткнемся на своих или пока не настигнут чарли. Не понимаю, как, но удается выкорчевать эту идею. Капитан, словно понимает, что ему грозит и с него резко слетает вся спесь.
В какой-то момент все понимают: началось. Де Альбо ходит дерганный, отдает глупые приказы. Их перестаю выполнять даже я. Распределяю своим границы патрулей. Стараемся не отходить далеко от укреплений. На текущий момент, гарнизон базы состоит из 2 бойцов 25 пехотной, 2 бойцов из отделения браво, 3 наших и 3 офицеров мед. службы.
Рядового Блю, капитан посадил охранять штаб. Он там один и ему страшно. Материт де Альбо и просит нас прикрыть его, если говна привалит. Только бы добежать до нашего блиндажа. Самая укрепленная точка на базе.
Росчерк осветительной ракеты. Вот и всё. Огонь с 3 сторон. Меня атака застигает у штаба, вместе с Блю. Яростно огрызаемся. База превращается в отдельные очаги обороны. Посреди боя, разрывая канонаду очередей, ночь рассекают лопасти вертолета. Пилот почти не касается земли, по вертушке открывают шквальный огонь. Пилот матерится в рацию, звенит под градом пуль обшивка, летун стартует с места, едва успев выгрузить неожиданное подкрепление. В штабной блиндаж залетает Крокер и Грэй. Чарли прорвались через периметр. Получил свое один из морпехов. К штабу прорывается конговец, мы стреляем одновременно. Тьма.
Нью-Йорк. Не знаю, сколько времени прошло. Ранение в голову. Кое-где порвало шкуру и мягкие ткани, чудом - ничего серьезного. Доканали усталость и нервы. Провалялся в отключке несколько дней. В знак благодарности, отправили в штаты. Отпуск. В Нью-Йорке у меня одна ночь. Город выбивает из колеи. Жизнь идет своим чередом, а я не понимаю, что мне здесь делать и зачем я здесь. Пытаюсь найти сестру - безуспешно. Захожу в первое попавшееся заведение. Узнаю ребят с базы. Здороваемся, обнимаемся. Я рад видеть этих сукиных детей. Может быть, они меня тоже. Натыкаюсь на репортершу. Завязывается беседа. Оказывается, она достаточно известна здесь, в Штатах. На нее произвел неизгладимое впечатление Вьетнам. О, да. Знали бы Вы, какое впечатление он произвел на меня. Подхожу и прошу только об одном: не надо выставлять нас зверьми. Она меня никогда не поймет. Пытается донести до людей правду, но по сути, лишь обманывает сама себя. Пытается искупить нашу вину перед всем Вьетнамом, помогая эмигрантке, ведущей себя, как сволочь. Идеалисты. Чем больше я смотрю на мирный город, тем больше понимаю, что не хочу иметь к нему никакого отношения. Он пропитан ложью и показухой. По сравнению с Нью-Йорком, Кхе-Сань - обитель чистоты, морали и честности. Возвращаюсь в расположение. Комендант сборного пункта. Хокинс, твой борт до Сайгона уходит через 3 часа. Советую на него попасть. Roger that, штабная крыса. Считай, уже сделано. De opresso liber, мои волчата. Я возвращаюсь домой.
База Кхе-Сань расформирована в связи с отсутствием стратегической необходимости. Для большинства служивших на ней, настали мирные времена. А216 возвращается в Ланг-Вей. С борта вертолета мы видим, как бомбардировщики ровняют наш дом, пытаясь разровнять вместе с ним и нашу память. Война не кончена. Война не кончится никогда.