Кампания не задалась с самого начала. Несколько гнусных заданий от любимого ЦРУ, после напряжения отношений с 216, Бейлис, под предлогом срочных дел на большой земле, отчаливает в Штаты. Руководство над нами принимает корпус. Быть готовыми к 0.00, в 23.00 - в штаб на брифинг. Укрепляем сектор, наводим уют на базе. Обратная сторона отсутствия капитана. При нем была какая-никакая работа. Рейд, перехват, засада. Устранить неугодного проповедника - не вопрос. Проповедник вышел покурить, да вот незадача: он забыл, что на вертолетах нет балконов.
Копаем и строим, строим и копаем. Наказание за грехи наши, не иначе. Боевой дух на базе падает с каждым днем. Командование решает соорудить клуб, показывать патриотические фильмы и прочее дерьмо. Никому это не надо, но все приятнее, чем работать. Для большинства здесь. 23.00, личный состав собирается смотреть фильм. Очередная лабуда с Джоном Уэйном. У меня - брифинг. Перехватить комиссара вьетконга. При невозможности - найти базу, пометить и доложить в штаб. Всю жизнь мечтал. 23.30 - мы выходим. Сводная группа А216 и 3 бойца LRRP. Доходим до блокпоста и разделяемся на 2 группы. Ночь и джунгли. Контакт. Движение. Щелчок тангенты. Если свои - услышу характерный звук. Звука нет. Огонь по готовности. Закидываем место, где было движение, гранатами. Осматриваем - ничего. Трусливые ублюдки. Судя по всему, ушли в сторону базы. Доклад. Их встретят. Обходим деревню. Опять контакт. Крокер кого-то подстрелил. Косой завопил. Кто-то подхватил его и утащил. Скорее всего, в деревню, но соваться туда посреди ночи - дураков нет. Прочесываем квадраты поиска. Вновь контакт, перестрелка, пытаемся высветить фонарями - они опять ушли. Боятся. А может, заманивают. Черт с ними. Форсируем реку. Чертовы вьетнамские реки. Выглядит, как ручей, а на деле - по пояс. Кишмя-кишит местной живностью. И не дай бог, кому-нибудь здесь обмочиться. Установленные квадраты истоптаны от и до, следов базы нет. Время вышло, штаб приказывает возвращаться. Делаем крюк за границы установленные командованием. Ничего. Лунный свет искажает очертания. Начинают мерещиться знакомые образы, но на деле - тишина. Косоглазые нас обхитрили. Возвращаемся. Делаем большой крюк. Выходим к главным воротам. Запрашиваем штаб - нас ждут. Подходим - правда ждут. Десяток стволов нацелен на нас из-за колючки, прожектора в глаза. Выйти на дорогу! Сколько вас?! Выходим, отвечаем. Признают. Не в этот раз говнюки. Доклад. Отбой до утра. Сегодня - без потерь.
Подъем. Нас в караул. Сменяем Браво. Ребята матерятся, я тоже не в восторге. Приказ нач. штаба. Видать, дела совсем дерьмово. 3 часа. через 3 часа смена. Грэй, морпех-капрал, греет для нас воду на чай. Чтоб жизнь не казалось совсем уж дерьмом. Неплохие ребята, хоть и морпехи. Мы пьем горячий чай. Мы еще не знаем, что на ближайшие несколько дней, караулы - это едва ли не единственное наше занятие.
Меня пытается учить какой-то сержант. Мне лень даже вздрючить его, с высоты своего звания. Шатается за периметр - черт с ним. Хочет себе лишнюю дырку в заднице - не моя забота.
Сменяемся. Нас снова сменяет браво. Командование отклоняет мой запрос на выход в деревню с целью проведения оперативной работы. Вместо этого - мы снова копаем, строим и стоим в караулах. На всю базу - два боеспособных подразделения. Остальные заняты черт-те-чем. Еще один день проходит впустую.
Утро. Брифинг в штабе. Сбили нашу вертушку, задача: спасти пилотов. Сводная группа морпехов и бойцов 25 пехотной, отправляется на выручку. Мы - следом. Ребята напарываются на чарли в джунглях. Ведут бой. К ним сбегаются косые со всей округи. Идем к ним на выручку. Видимость отвратительная. Почти случайно натыкаемся на неизвестный контакт. 2 человека. Стандартный пароль, в ответ - вьетнамская речь. Открываем огонь. Вовремя опознаемся. Пилоты. Один из них - вьетнамец. Чертов идиот. Наш ранен. От помощи отказывается. хочет идти сам. Хрен с ним. Доклад. Рвем когти на базу. В какой-то момент, Крокер подхватывает раненного и бежит с ним на плечах. Сколько сил в этом детине, не устаю поражаться. На подходе к базе - запрашиваем штаб. Тишина. Сейчас нас продырявят свои же. Орем ОКЛАХМА! Черт его знает, почему. Нас признают. Проходим на базу. Понятно, почему не отвечали. Нас решили посетить гости с большой земли. Какие-то военные шишки,репортеры. Черт с ними. Полковник из штатов жмет руку, благодарит. Отвечаю что-то на автомате. Пусть подавится своей благодарностью.
Отдыхаем после выхода. Решаем разрядиться, в 4 спецназовских горла орем ОКЛАХОМА на всю базу. Со всех концов отвечают Канзас! Техас! Калифорния! Срывается с цепи капитан де Альбо. Медик, да еще и морпех. Уже одним этим всё сказано. Орет на нас, как заведенный. Пусть орет, нас этим уже давно не проймешь.
Через пару часов опять в дозор. Ребята бузят. Я с ними согласен, но сделать ничего не могу. Дни проходят бессмысленно. Чарли шарятся вокруг базы, но в наши смены их, почему-то, нет. Приезжает генерал Уэстморленд. Какого черта ему здесь понадобилось - не ясно. Абсолютное непонимание ситуации и стремление к показухе. Результат был понятен изначально. Засада в деревне, почти все офицеры кормят червей. Отправляют группу на выручку. Но мы - снова стоим в карауле. Группа учинила резню в деревне. Отделение дельта поехало головой в полном составе. Генерал едва выбрался, раненый в обе руки. Лучше б голову прострелили - дураком стало бы меньше на свете. База в ступоре. Немного оживляет прибытие новобранцев. Потерянные, не понимающие, куда и зачем ни прибыли. В основном - вчерашние хиппи, с весьма далеким от реальности пониманием мира. Приходит письмо от сестры. Я здесь так давно, что почти забыл о том, что у меня есть кто-то в Штатах. Пишу ответ, отправляю с ближайшим транспортом. Крокер гоняет новобранцев. Они сопротивляются. Идиоты. Не понимают, что он пытается вложить в их пустые головы хоть что-то, что поможет им выжить здесь. Снова в караул. Караулы так осточертели, что в какой-то момент, мы с Крокером и Дефором прямо на посту раскумариваем косяк. Плевать на все, рок-н-ролл. Смена. Нас опять сменяют ребята из Браво. Ощущение, кто кроме нас в караулах не стоит больше никто. Крокер снова гоняет мясо. Мы с Дефором спускаемся в блиндаж, раскуриваем косяк. Травим байки и ржем, как идиоты. На нашем блиндаже большими буквами написано Hellcome to the gay bar.
Приезжает новый полковник из Сайгона. Отлично. Ему приходит в голову идея укрепить оборону базы. Теперь вместо нас копают и строят новобранцы. В свете последних событий, командование решает поднять боевой дух. Из Нью-Йорка прибывает какой-то модный кордебалет со своей последней программой. Командование несомненно сумело кое-что поднять у бойцов, вопрос, можно ли назвать это боевым духом.
Всех в приказном порядке созывают смотреть шоу. Мне не до него. Никогда не был большим любителем искусства. Осматриваю периметр. Начинаю чуять жопой, что именно сейчас чарли и повылезают из нор.Обстреляли, мы ответили. Чарли ушли. Но они еще вернутся. В какой-то момент, все начинает идти через задницу. С базы начинают выводить срочников, переводить в более безопасные места, кого-то демобилизуют и отправляют в Штаты. Все подводится четко, словно к определенному сроку. Кордебалет гостит у нас еще несколько дней. За то время, база основательно пустеет. Приехавшие с танцовщицами репортеры делают свою работу: старательно суют нос, куда не надо. Слышу, как одна репортерша берет интервью у выжившего вьетнамца из деревни. Понимаю, что это - просто лакомый кусок для журналюг. Решаю дать небольшое интервью. Люди не должны получать о войне однобокую информацию. Отвечаю на вопросы, но четко понимаю: то бессмысленно. Люди поверят не мне с моим сухим языком, а эмоцинальному и дрожжащему вьетнамцу, который рассказывает, что пришли зеленые гиганты и убили их ни за что. Semper Fi, господа и дамы, Semper Fi.
Артистки сворачиваются и улетают. Репортеры едва успевают запрыгнуть на последний борт до сайгона. С ними улетают последние офицеры. У нас для каких-то нужд, забирают Крокера. Военным комендантом базы остается майор Сэвидж. Фактически, руководство пытается осуществлять второй по званию человек - капитан де Альбо. Та еще задница, к тому же, ничего не смыслит в военном деле. Среди соладт ходят слухи, что на нас собираются выманить побольше конгов, а потом перепахать базу с 52х. Мы - герои посмертно, вооруженному сопротивлению на данной территории - конец на долгое время. Боевой дух падает ниже змеиной задницы. Мои бойцы, проверенные в стольких передрягах, начинают крыть матом меня и выражать открытое неподчинение. Что им трибунал, когда завтра от них может не статься и кучи дерьма. Появляются идеи грохнуть де Альбо, просто потому что говнюк, Сэвидж вместе с другой офицершей - за компанию с капитаном, и уходить с базы. Двигаться, пока не наткнемся на своих или пока не настигнут чарли. Не понимаю, как, но удается выкорчевать эту идею. Капитан, словно понимает, что ему грозит и с него резко слетает вся спесь.
В какой-то момент все понимают: началось. Де Альбо ходит дерганный, отдает глупые приказы. Их перестаю выполнять даже я. Распределяю своим границы патрулей. Стараемся не отходить далеко от укреплений. На текущий момент, гарнизон базы состоит из 2 бойцов 25 пехотной, 2 бойцов из отделения браво, 3 наших и 3 офицеров мед. службы.
Рядового Блю, капитан посадил охранять штаб. Он там один и ему страшно. Материт де Альбо и просит нас прикрыть его, если говна привалит. Только бы добежать до нашего блиндажа. Самая укрепленная точка на базе.
Росчерк осветительной ракеты. Вот и всё. Огонь с 3 сторон. Меня атака застигает у штаба, вместе с Блю. Яростно огрызаемся. База превращается в отдельные очаги обороны. Посреди боя, разрывая канонаду очередей, ночь рассекают лопасти вертолета. Пилот почти не касается земли, по вертушке открывают шквальный огонь. Пилот матерится в рацию, звенит под градом пуль обшивка, летун стартует с места, едва успев выгрузить неожиданное подкрепление. В штабной блиндаж залетает Крокер и Грэй. Чарли прорвались через периметр. Получил свое один из морпехов. К штабу прорывается конговец, мы стреляем одновременно. Тьма.
Нью-Йорк. Не знаю, сколько времени прошло. Ранение в голову. Кое-где порвало шкуру и мягкие ткани, чудом - ничего серьезного. Доканали усталость и нервы. Провалялся в отключке несколько дней. В знак благодарности, отправили в штаты. Отпуск. В Нью-Йорке у меня одна ночь. Город выбивает из колеи. Жизнь идет своим чередом, а я не понимаю, что мне здесь делать и зачем я здесь. Пытаюсь найти сестру - безуспешно. Захожу в первое попавшееся заведение. Узнаю ребят с базы. Здороваемся, обнимаемся. Я рад видеть этих сукиных детей. Может быть, они меня тоже. Натыкаюсь на репортершу. Завязывается беседа. Оказывается, она достаточно известна здесь, в Штатах. На нее произвел неизгладимое впечатление Вьетнам. О, да. Знали бы Вы, какое впечатление он произвел на меня. Подхожу и прошу только об одном: не надо выставлять нас зверьми. Она меня никогда не поймет. Пытается донести до людей правду, но по сути, лишь обманывает сама себя. Пытается искупить нашу вину перед всем Вьетнамом, помогая эмигрантке, ведущей себя, как сволочь. Идеалисты. Чем больше я смотрю на мирный город, тем больше понимаю, что не хочу иметь к нему никакого отношения. Он пропитан ложью и показухой. По сравнению с Нью-Йорком, Кхе-Сань - обитель чистоты, морали и честности. Возвращаюсь в расположение. Комендант сборного пункта. Хокинс, твой борт до Сайгона уходит через 3 часа. Советую на него попасть. Roger that, штабная крыса. Считай, уже сделано. De opresso liber, мои волчата. Я возвращаюсь домой.
База Кхе-Сань расформирована в связи с отсутствием стратегической необходимости. Для большинства служивших на ней, настали мирные времена. А216 возвращается в Ланг-Вей. С борта вертолета мы видим, как бомбардировщики ровняют наш дом, пытаясь разровнять вместе с ним и нашу память. Война не кончена. Война не кончится никогда.